— Тебя отпускать одного нельзя. Правда, Леонидович? — Сказал Арсэн.
— Похоже, шо таки да. — Согласился Яков Леонидович, прекрасно понимая, в какое дерьмо он влазит. Но с другой стороны — выбора не было.
— Ты где их оставил? — Спросил «Стихия» у «Тушканчика» не поворачивая головы.
— Где, где? На кладбище, у старого склепа. Я им сказал, там нас ждать.
— Это еще что за тактика такая? — Вытирая руки о полотенце, спросил Арсэн.
— Вот, вот. Ты правильно подметил братан — это тактика и стратегия, вместе взятые. Я всегда, подобного рода встречи, назначаю на нашем кладбище. Пока люди ждут, есть о чём подумать, а особенно ночью на кладбище. Например, о скоротечности жизни и о глупости, которая привела их в это место.
— Да, Китай по сравнению с этой страной и с этими людьми — жалкий кружок «философов-самоучек». — Саркастически заметил Леонидович.
— Ты не понимаешь наших военных действий, Яков. — Хмыкнул «Стихия». И уже бодро-весёлым голосом подытожил. — Холодный расчёт, напор и можно брать пленных с их деньгами. Война районного масштаба — это всегда хорошо.
— А по мне, пусть хоть всех поубивают, лишь бы не было войны. — Пробубнил себе под нос, «Яков-миротворец».
— Пошли. — Скомандовал «Стихия» и направился в темноту сада. Все последовали за ним. — Пойдём короткой дорогой — через огороды. Время сэкономим, да и эффект неожиданности тоже должен присутствовать. — Донесся голос из темноты.
— Прямо какой-то «Алёша Попович со своим засадным полком». — Продолжал бубнить Леонидович, то и дело, спотыкаясь и путаясь в густой траве.
Он видел впереди себя только силуэт спины Арсэна, и поэтому шёл не столько по тропинке, сколько по этому ориентиру. Делегация от фракции «Братва», на место переговоров дошла за каких-то пять минут.
Старое кладбище находилось на краю села. Когда-то, во времена владения этими землями буржуазной Польши, это село было небольшим посёлком и здесь жили достаточно зажиточные люди. Всё это давно кануло в Лету, но некоторые признаки той старой жизни остались. Одним из этих воспоминаний — было местное кладбище. Оно имело все признаки западноевропейских мест захоронений — каменные склепы со скульптурами, величественные надгробные плиты из камня с вырезанными на них именами усопших и с небольшой каплицей в готическом стиле, в центре этого пантеона. Лет семьдесят тому, оно действительно было местом, где родственники и знакомые могли в величественной тишине отдать память уважения и любви своим умершим, но сейчас — это место, было местом разрухи. Кладбище заросло травой и кустами, а ветер, вода, время и местные вандалы изрядно потрудились над могильными надгробьями и памятниками. Единственным, более или менее, уцелевшей старой могилой, был огромный старый склеп. Вот возле него и была назначена встреча с депутатом и его «народом».
Ночь была тихой, но безлунной. Группа возглавляемая «Стихией», подошла к кладбищу со стороны поля, где был бугор. Поднявшись по его склону, они увидели возле чёрной глыбы склепа, четыре тёмных силуэта и один светлый, которые топтались и курили в ожидании делегации. Светлым пятном в этом хороводе и был тот «депутатишка». Тихо подходя к склепу, Арсэн стал различать сначала голоса, а потом и лица ожидавших. Депутат, в белой, с коротким рукавом рубашке и в чёрных брюках, нервно курил, и постоянно ковырялся носком своего дорогого туфля в траве. Его охрана, которая состояла из трёх «амбалов», клонированных скорее всего от одного и того же крупного «быка-семяпроизводителя», изображала на своих лицах выражение, которое появляется у собаки при команде: «Охранять! Фу! Сидеть! Фу! Фу! Чёрт бы тебя побрал! Прибью, заразу!»
Он материл всех и вся за то, что сначала связался с бандитами, потом что стал депутатом, потом пошли имена и фамилии людей с депутатского корпуса и силовых структур, по-видимому, таких же прохвостов, как и он сам. Список был длинный, но вдруг «шаманская песня» проклятий внезапно прервалась. «Депутатишка» выковырял с кладбищенской земли старую подкову. Быстро схватив её своими пухлыми ручками, кряхтя от борьбы со своим пузом во время сгибания поясницы, он радостно промычал: