— Первая заповедь бюрократа: «Чем больше бумаги тем лучше для задницы». -Автоматически ответил Арсэн и после этого резко повернувшись, к задавшему вопрос товарищу, весело подытожил:
— Ха! Он таки опять с нами!
Леонидович опять замолчал, и уже с нескрываемым любопытством рассматривал обстановку и события, которые происходили в «предбаннике» Родины.
А вокруг их машины шел неторопливый и размеренный процесс досмотра вещей, сверки личностей с их паспортными данными и, само собой разумеющееся, глобальное обогащения Отечества и его слуг.
Туда-сюда, вокруг да около, плавно и без суеты, под навесом «совались» люди в таможенной униформе с большими металлическими печатками в руках. Казалось, что течение времени имеет здесь свои законы и только от этих «жрецов бога Гермеса» зависит — остановиться оно для вас на часа три, четыре или нет.
К впереди стоящей машине, медленно с четырёх сторон, не подошли, а подплыли таможенники так, как подходит хирург и его ассистенты к телу на операционном столе. Ситуация была интересна ещё и тем, что эта машина, старенький «Мерседес», была когда-то катафалком. Но попав на территорию нашего государства и побывав в руках наших, не брезгливых граждан, приобрела теперь вид чего-то среднего между "семейным минивэном" и грузовым лимузином. Цвет менять, транспортному средству, новые хозяева видимо не стали принципиально. Чорный цвет — это всегда было очень солидно. Бортовые надписи на немецком языке, типа: «Мы скорбим вместе с вами» и «Наше кладбище — это именно то место, которое вам нужно», хоть и были предусмотрительно закрашены, но они всё равно, как приведения, проступали сквозь лак. Так же, сквозь затемнённые боковые и заднее стекло, проступали силуэты каких-то коробок, тюков и другого товара, переправляемого этими гражданами за бугор на продажу. Вот такой вот шедевр на колёсах с его пассажирами, и предстояло потрошить синим и зелёным «человечкам границы».
— Вы только посмотрите на этот шикарный крейсер. — Сказал Леонидович. — Это, просто прелесть. Просто радость, а не машина. — Всё продолжал он восторгаться. — И это очень кстати и очень символично!
— Что символично? — Улыбнулся Арсэн. — То, что мы выезжаем из нашей Родины в похоронном эскорте или то, что Европа получает от нас товар, упакованный в катафалк?
— И первое, и второе, и я вам больше скажу, и третье то, как многозначительна сама ситуация и эти надписи сквозь ее цвет. Знаете ли, у меня сейчас возникают очень интересные ассоциации.
— Если кто-то из этих «белых подворотничков», знает «вражеский язык», то наследники этого «кладбищенского монстра», заплатят ещё и плюс какую-то мзду за проступающие бортовые надписи.
— За что?!
— За что? Ну например, за подрыв имиджа государства.
— Ой, я вас умоляю, в самом деле! — Фыркнул Леонидович. — Взятки, взятки, одни только взятки. И послушайте меня сюда, шо я вам скажу! Эту страну погубила не коррупция, а бестолковые законы и их, такие же бестолковые, «законотворяки». И это большой «тухис», для всех нас вместе взятых…. А, шо я вам говорил? — Выпалил Леонидович, указывая своим узловатым указательным пальцем в сторону стоящего впереди лимузина.
Арсэн переведя свой взгляд, с разволновавшегося товарища в указанном направлении, увидел, что впереди начался процесс предварительного досмотра.
Почему-то, аж четыре таможенника, три пограничника и одна милая девушка, так же в форме таможенной службы, одновременно занимались досмотром этого лимузина.
— Ты видишь, мой «патриотичный друг», что мы просто попали в сказку?
— В какую ещё сказку? — Удивился Леонидович.
— В сказку «Белоснежка и семь «гомов». — Улыбнулся Арсэн.
— Опять он со своими шуточками…. Хотя, по большому счёту, вы конечно правы. — И многозначительно замолчав, Леонидович стал наблюдать за происходящими событиями за лобовым стеклом их автомобиля.
Пока два таможенника синхронно, с разных сторон, нырнули своими головами, как страусы в песок, вглубь лимузина, а девушка с пограничниками рассматривала документы хозяина машины, к задней двери багажного отделения подошёл самый старший из этой команды. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, с большими закрученными вверх усами, но с уже чётко просматривающимся через униформу, достаточно солидным животом. Да и сам он был очень солидный и видимо очень опытным сотрудником этого департамента. Все его движения были неторопливы, спокойны и казалось, что его глаза, цепкие и проницательные, давно уже всё просветили, как рентгеновским лучом.