Тяжело сказать, сколько прошло времени с того момента, когда Арсэн вышел на балкон, а Леонидович из номера, но на улице уже стало темнеть. Выкурив за это время полпачки сигарет, Арсэн зашёл из балкона в номер. Оглядевшись по сторонам, он попытался вспомнить, что же последнее сказал Леонидович.
— Ага, «…пойду в низ, в бар. Хочу напиться». Кажется именно это он «пробулькал» мне через гардины. Таак. — Говорил Арсэн сам себе в голос. — Водочкой решил себя утешить, гад…. Ну, ладно…. Отправляемся на поиски «носатого наследника царских ювелиров». — И с этими словами парень быстрым шагом направился из номера в бар отеля.
Бар находился в правом крыле отеля. Зайдя в него, Арсэн попал в достаточно большое, полуосвещенное помещение. Слева от входа находилась достаточно большая стойка бара, со всеми «причиндалами», которые положены этому «эпицентру эстетического пьянства». Бармен, лет тридцати, с совершенно отрешенным взглядом, медленно повернул в сторону Арсэна голову, как лошадь, на которую собираются надеть хомут.
Арсэн, подойдя к бару и сев на высокий стул, взглянул на бармена.
— Кофе, проше пана.
— Одну минуту. — Ответил бармен по-русски. — Может, что-то ещё из спиртного? Есть большой выбор.
— Да нет, уважаемый…. Мне пока нужно полное сознание реальности. — И он стал медленно осматривать зал.
Зал бара, представлял собой достаточно большое помещение, в котором на разных уровнях были размещены полукруглые мягкие диванчики с высокими спинками. Казалось, что это большие пчелиные соты и сделаны они были не из воска, а из дорогой кожи. Внутри каждой такой соты стоял небольшой столик, а на нём маленький светильник, от чего сидящим внутри было очень уютно и даже очень интимно. Но самое главное — это то, что рассмотреть сидящих внутри этих ячеек, было практически невозможно. Только официант, скользивший в этом маленьком лабиринте с множеством тусклых светильников, знал содержимое этих диванных ячеек и безошибочно находил нужную, ныряя туда с заказом на подносе. В конце зала находилась небольшая площадка с маленькой сценой на которой блестел хромированный шест.
— Послушайте, бармен. — Сказал Арсэн, продолжая сканировать территорию «кожаных берлог». — Я ищу своего товарища, он наверное где-то тут… Его очень легко узнать… Основные приметы — нос, я бы даже сказал, носище и на нём очки. Вы видели такого субъекта?
— Да, этот господин, с блондинкой отдыхает за девятым столиком.
— С кем, ты сказал, этот «носатый павлин» отдыхает? — Аж задохнулся Арсэн.
— С блондинкой, блондинкой. — Улыбнулся бармен. — И с довольно привлекательной. Но я думаю, что она ошиблась, выбрав за цель вашего товарища. Я ведь прав?
— Прав, прав, «натиратель фужеров»… Ну-ка, быстренько, проводил меня к этому столику, уважаемый.
Бармен позвал официанта, и тот повёл Арсэна к нужному столику, петляя между диванчиками, словно лыжник-слаломист.
Это была самая дальняя и интимная нора в зале. Подойдя к входу в диванную ячейку под номером девять, Арсэн увидел картину, которая, если быть откровенным, его поразила. И так. Леонидович, развалившись, как падишах, на мягких диванах и подушечках, с затуманенным взглядом попыхивал кальян, а около него, или практически на нём, возлежала достаточно хорошенькая, длинноногая блондинка с бокалом «Мартини» в одной руке и с сигаретой в другой.
— Я - Роза. — Прозвучало имя, словно мотылёк с бархатными крыльями вспорхнул с цветка.
Сказав это, она медленно и томно потянула через соломку содержимое своего бокала, выделывая губами невообразимые движения. И тут же, длинные ресницы барышни захлопали так, что Арсэн реально ощутил дуновение лёгкого ветерка. Тройной эротически-психологический удар был такой силы, что окружающая реальность растворилась и ему вдруг почудилось, что он стоит на пляже, где-то на Канарах, а перед ним лежит сама «Богиня Секса и Порока». Правда, почему-то, Богиня лежала на старом потёртом полосатом матрасе, из которого торчали кусочки ваты и в одном месте даже большой мясистый человеческий нос с очками. Но это обстоятельство абсолютно не смущало, а выглядело даже совсем естественно. «Хорошо, что из этого матраса торчит только нос…» — промелькнула в голове шальная мысль и разум потух.