— Хороших людей много! Полезных мало… — И высыпав на стол содержимое спортивной сумки, принесенной из тайника, провел рукой по тугим пачкам американских долларов, схваченных резинками. Там было восемнадцать тысяч. Отсчитав пять тысяч, он их положил перед удивленным Мыколой. — Это тебе на учебу. Завтра утром покажешь нам дорогу в воинскую часть с этим «прапорщиком-кинологом», а сам свалишь в город от этого упыря. — Потом, Арсэн отсчитал еще три тысячи долларов и положил перед Яковом Леонидовичем. — Твоя доля. — Сказано было коротко и ясно.
Не спеша, складывая оставшуюся суму обратно в сумку, и глядя на Федюньчика, Арсэн подвел итог:
— Твоя жизнь, Вася, похожа на лестницу в курятнике — короткая и вся в гамне!
Мыкола, пришедший в себя, от радости засуетился:
— Сейчас я на стол накрою, поужинаем все вместе… — и, чувствуя себя неловко, добавил — … дружно.
— Леонидович, будь добр, помоги пацаненку. — Попросил Арсэн.
Пока накрывался стол, который начинал все больше и больше походить на званый ужин в «Метрополе», Отец Иван, не поднимая глаз, продолжал сжимать свой серебряный крест обеими руками, словно защищаясь от нечистой силы. Наверное, только сейчас, он по-настоящему неистово молился Богу, а до этого, все его молитвы были похожи лишь на заклинания шамана к обильному денежному дождю.
Ужинали при свечах. На, довольно объемном дубовом столе, были выставлены все съестные и алкогольные припасы, причем не только домашнего производства, но и импортного, из дорогих супермаркетов. Простой верующий прихожанин, глядя на это изобилие искушений, сразу понимал, как тяжело бедному Отцу Ивану устоять от соблазнов мирской жизни, и как трудно, ему несчастному, не испытывать на себе всю духовную и очищающую красоту постов.
Сам же Вася, решил снять стресс водочкой. А стресс был велик, поэтому содержимое первых двух сто пятидесятиграммовых стаканчиков, булькнуло в его глотку практически без паузы. И пока приятное тепло разливалось по дрожащему телу, утихомиривая этот колебательный процесс, его мозг снова начал работать, и он стал прислушиваться к разговору на другом краю стола.
А незваные гости, которые хоть и не были похожи на татаро-монгольское иго, но преследовавшие те же цели, отсоединившись вместе с Мыколой на другой край стола, поглощали с аппетитом яства, и практически ничего не пили из спиртного.
Арсэн, по ходу дела, рассказывал старую историю:
— Дело было, Леонидович, когда этот парень, — кивнув в сторону улыбающегося «замдиректора церкви», — был еще бурсаком. В канун Нового года, сидя в нашем кафе, практически за четыре часа до него, я вспомнил, что у меня дома нет елки. Базары, как вы понимаете, уже не работали, а купить её было негде. Беда…. И тут, я вспоминаю, что на городской объездной дороге, растет куча елок. А зима в тот год, скажу я вам, была очень снежная. Навалило за неделю столько снега, что в городе не успевали его убирать, а что уже говорить о дорогах за городом. Так вот, когда план созрел, и я уже готов был выходить из кафе, туда «нарисовывается» этот вот слушатель духовной семинарии. Так мол и так, с Новым годом. А я ему и говорю, что за елкой в лес еду, и было бы не плохо, если бы он постоял на «шухере», или «на шарах», как ему лучше нравится. Ведь если словят, мне штраф придется платить. Он сразу согласился, потому что уже долгое время меня доставал, чтобы я взял его на дело. А тут такая удача для него! Настоящий серьезный криминал!.. — Съязвил рассказчик. — Садимся мы дружно в мой «Гольфик-двойку» и рулим на объездную. А кучи снегу намело за городом… в рост человека. Машинам в некоторых местах не разъехаться. Мы едем потихоньку и глядим в разные стороны, выбираем. А, что тут выбирать, когда пяти метровые елки замело так, что только верхушки на метр или полтора торчат из снега. «Тупикнулись» мы в небольшой карман из снега, видно «КамАЗ» боком протаранил, а кучугура снега, в аккурат на одном уровне с крышей моего «Фольксвагена». Я Мыколе и говорю: «Ты стой около машины и делай вид, что поломался в дороге, а я поползу к ближайшей елке с топориком. Увидишь машину на трассе — свисти. Понял?» А он мне говорит: «Я свистеть не умею. Я лучше петь буду». Говорю: «Хорошо…. Только смотри не Гимн Украины. А то если я там встану на ноги, то утону в снегу с головой. Хрен меня потом найдешь и откопаешь». Ну и пополз я от дороги к началу леса, что партизан к немцам. Ползти к краю леса надо было добрых метров пятнадцать. Пока догреб, весь вымок и выдохся. В висках кровь бухает, во рту пересохло. И только я, лежа, занес топор…. слышу…. Ангелы небесные! В тишине, которая как-то сразу наступила, звучит церковное пение! Да так празднично! Я аж в небо глянул. Может, в натуре, Санта Клаус или там Дед Мороз, на своей тачанке, по небу несется? Когда смотрю, из-за поворота «ЗИЛок» выскакивает. А водитель, у которого с перепугу глаза на капот выскочили, кинул руль и двумя руками креститься. Перевожу медленно взгляд вправо, и что я вижу!.. Стоит мой Мыколка на коленях перед моей машиной, сложив ладошки у груди и закатив глазки в небо, весь притрушенный снегом, и так жалобно выводит какие-то псалмы, что от этой жути еще, градусов на двадцать, стало холоднее…. Это он гад, мне оказывается, сигнал подает… Грузовичок пронесся очень быстро. Видно таки, поломал водителю психику студент-богослов…. И тут, как назло зачастили машины на дороге… Я кричу ему, чтобы он не пел и встал с колен. А он, мерзавец, в транс вошел, видно хапнул благодати сверху…. Поет все себе и поет…. Ну, думаю, подожди «церковный Поваротти», доберусь я до тебя из этой партизанки! Я тогда, тебя быстро «раскумарю», споешь потом себе за упокой!.. Не буду говорить, что творилось с водителями проносившихся мимо машин, но ни одна не остановилась, а даже наоборот, уносились как тот фейерверк…. Плюнув на всю конспирацию, под звуки лесной новогодней церковной службы, я срубил верхушку елки и пополз с ней обратно к машине… Когда я стал на ноги рядом с Мыколой, то со стороны могло показаться, что мальчик на коленях таки выпросил у Деда Мороза елочку, и он сам пришел ему ее подарить… Причем, толстой частью елки, Дедушка Мороз огрел по плечам «неистового попрошайку». А тот, увидев меня, «сказочного героя из лесу», вдруг испугано заорал и бросился на четвереньках вдоль дороги, чем заставил идущую на встречу машину, на полном ходу развернуться на сто восемьдесят градусов, и раствориться в клубах снега… Вид у меня действительно был, что у сводного брата Снежной Королевы… Когда я выловил со временем, мгновенно одичавшего Мыколку, мы вместе засунули елку в машину и я решил перекурить…. Но возникла проблема… Сигареты были, а чем прикурить не было. Прикуриватель в «Гольфике» не работал, семинарист не курил, а зажигалку я потерял в снегах «местного Заполярья». Вдруг…, метрах в двадцати от нас, останавливается «Жигуль». Видно мужику приспичило по малой нужде…. А надо сказать, что за то время, что мы были в лесу, снег, который все сыпал и сыпал, замаскировал нас и нашу машину. И вот Мыкола, чтобы угодить мне, срывается и бежит к «Жигулям». Для того чтобы вы еще раз представили ситуацию, напоминаю — ночь, почти одиннадцать часов, медленно идет снег, на дороге мирно писает водитель и никого он не видит, и больше никого нет, как он себе думает. И в это время, вдруг, откуда не возьмись, около него возникает запыхавшийся снежный человек, в лице семинариста духовной семинарии Николая, и просит спичек. Причем, была еще одна немаловажная деталь… Мыкола, забыл поставить мой топорик в багажник автомобиля, и вот так вот с топором решил попросить прикурить… Мне трудно описать, что там было на самом деле… Но этот крик ужаса, послужил потом почвой для легенд в этих краях, о страшном лесном человеке, который под Новый год, просит с ним покурить, и если кто отказывается, то голова с плеч…. Вот такая вот грустная история. — Закончил свой рассказ Арсэн.