Между тем первой целью прусской армии было завоевание Саксонии. Ничто, даже денежные затруднения, не могли остановить Фридриха Великого: 29 августа 1746 года прусские войска вторглись в пределы этого государства. Так началась третья Силезская, или Семилетняя война. Саксонская армия уже в середине сентября оказалась побежденной.
Сразу после победы, наряду с контрибуцией, установленной в размере 5 млн. талеров для покрытия расходов Пруссии на саксонскую кампанию, Фридрих издал приказ о включении лейпцигского монетного двора во владение прусской короны. Берлинская фирма «Эфраим и сыновья», став арендатором этого монетного двора, приступила к чеканке миллиона имперских талеров в разменной монете, весовые и качественные характеристики которых были гораздо ниже, чем прежде.
А война между тем продолжалась. Когда прусская армия вошла в Богемию, Эфраим предложил подделывать австрийские монеты достоинством в 7, 10 и 20 кройцеров из расчета 200 тыс. монет на 1 млн. талеров. Глава оккупационных властей в Саксонии Фридрих Вильгельм Борке дал высокую оценку этой афере, о чем и написал Фридриху, который согласился на столь заманчивое для него предложение, правда выставив «Эфраиму и сыновьям» ряд своих условий, на которые те согласились. Фальшивые монеты должны были чеканиться в Праге и Дрездене. Правда, население Богемии не очень от этого пострадало, т. к. вскоре (в 1757 году) после поражения под Кельном, прусские войска оставили большую часть этого государства.
Между тем, продукция саксонских монетных дворов катастрофически обесценивалась. От чеканки фальшивых денег Фридрих II получил около 25 млн. талеров, что составило того, во что ему обошлась вся Семилетняя война. Вместо первоначальных 14 талеров из 1 марки серебра стали чеканить 45 талеров в мелких монетах, которые были названы «эфраимитами». Особенно от них пострадало население Саксонии и Польши.
В соответствующей исторической литературе, где Фридрих II называется Великим, о его денежных аферах совсем не упоминается. В других же трудах вся вина за эти преступления возлагается на евреев-монетчиков. Так, имя банкира Натана Фейтеля Эфраима стало в Берлине символом мошеннического «еврейского ростовщичества», вообще прозвищем евреев. Сын Натана, Бенжамин Фейтель Эфраим, в своих воспоминаниях не снимает с себя вины. Тем не менее, от говорит о том, что приказы исходили из королевского кабинета, что Фридрих II был фальшивомонетчиком высокого полета. Он пишет: «Привязанность большого человека чеканить в уменьшенном виде чужие монеты восходит еще к Семилетней войне. Эта страсть не покидала его, так как тем самым король находил не только необходимые для ведения войн средства, но и скрытым образом взимал контрибуцию со своих соседей».
2. НАПОЛЕОН БОНАПАРТ
Одним из самых известных фальшивомонетчиков был император Наполеон Бонапарт. Известно, что свои захватнические войны он финансировал фальшивыми деньгами и этим добивался ослабления экономики противника, нарушая денежное обращение в его стране. Так, в 1806–1809 годах по его приказанию производилась подделка прусской разменной монеты и австрийских бумажных денег, в 1810 году — английских банковских билетов, а затем и русских ассигнаций.
В небольшой вилле, которая находилась недалеко от Монружа, южного пригорода Парижа, по приказу Наполеона была оборудована фабрика фальшивых денег, которую возглавил брат личного секретаря Наполеона — Фен. Здесь была особая комната, в которой готовые ассигнации бросали на покрытый густым слоем пыли пол и хорошенько проходились по ним кожаной метелкой. От этого купюры становились мягкими, принимали пепельный оттенок и выглядели так, словно прошли через многие руки.
Первой продукцией фабрики были банковские билеты венского банка. Необходимый исходный материал был заготовлен в Вене, пока она находилась под властью Наполеона в 1805 году. Правда, поставки банковских билетов на светло-серой бумаге были вскоре остановлены, т. к. в апреле 1810 года Наполеон женился на дочери австрийского императора Марии-Луизе. Однако немногочисленные партии фальшивых денег все же дошли до Австрии.
После начала русского похода в 1812 году, по мере продвижения войск Наполеона типографию для печатания фальшивых денег оборудовали сначала в Дрездене, затем в Варшаве и, наконец, даже в Москве, где для этой цели было использовано помещение на Преображенском кладбище.