При появлении Нарышкина Иоганн Карлович поднялся, снял свое penz nez, и стал торопливо протирать его.
— Мне очень жаль, Серьожа! — пробормотал он. — Я не должен быть так говорить с Вами.
— Пустое, Иоганн, — отмахнулся Нарышкин. — Я тут сегодня почитал кой-чего, и у меня появилось много вопросов.
Брови Заубера поползли вверх:
— Почитал? — немец недоверчиво улыбнулся.
— Ну да, почитал, — с легкой обидой сказал Сергей. — Что я, по-Вашему, готтентот какой-нибудь темный? Я все-таки кой-чему обучался и книги не хуже прочих читать умею.
— О да, разумеется, — сконфузился Заубер. — Какой будет вопрос?
Сергей присел на колченогий стул и наморщил лоб.
— Я буду говорить, а Вы меня покамест не обрывайте. Хорошо?
— Хорошо, — согласился Иоганн Карлович.
— Ну так вот, — начал Нарышкин. — Давайте танцевать от печки.
— Танцевайт? Здесь? — Заубер недоуменно огляделся.
— Это так говорится, когда надобно начинать сначала. Итак, допустим, что у нас имеется кладовая запись и карта места, где зарыты разбойничьи сокровища. Так?
— Так, — кивнул Заубер.
— Мы делаем вывод, что в схроне находится библиотека царя Ивана. Хотя саму библиотеку мы так в глаза и не видели, но на нее, считай, впрямую нам намекал мерзавец Левушка.
— Так, — коротко сказал немец.
— При этом Трещинский не расставался с документом из царской библиотеки, сделал с него копию, а оригинал волею обстоятельств попал к нам. И вот из этого документа мы с Вашей любезной помощью узнаем, о том, что в Константинополе где-то лежат и нас с вами дожидаются сокровища Византии.
— О, да! — согласился Иоганн Карлович. — Все есть именно так.
— А вот тут получается неувязочка! — торжествующе воскликнул Сергей. — Я все проверил. Эта самая святая плащаница находится в городе Турине, а терновый венец обретается в Соборе Парижской Богоматери.
Иоганн Карлович посмотрел на Нарышкина с нескрываемым удивлением.
— До одна тыща шестьдесят третьего года Терновый венец хранился на горе Сион, что в Иерусалиме. После чего оный был перевезен во дворец византийских императоров в Константинополе. В одна тыща двухсот четвертом году священная реликвия была захвачена ворвавшимися в Константинополь западноевропейскими рыцарями-крестоносцами, которые разграбили христианский город.
Сергей выдал текст без запинки и втайне был горд этим. «Славно вызубрил, — подумал он, — Не будет нос задирать, вражонок!»
— Под ударами крестоносцев Византийская империя распалась на несколько частей, — продолжил барабанить Нарышкин. — Константинополь оказался под властью… м… м… каких-то князьков, которые ненасытным образом грабили остатки великого наследия. Один из этих ребят, а именно — Балдуй второй…
— Балдуин второй, — с мягкой улыбкой поправил Заубер.
— Ну да, я и говорю, — раздраженно мотнул головой Гроза морей. — Тот самый второй Балдуин сидел весь в долгах, как в шелках. Чтобы не попасть в долговую яму, он решил выкрутиться и начал распродавать священные реликвии. В результате Терновый венец достался французскому королю Людовику… м… м… не помню которому. Там много цифр.
«Эх, ма, — подумал Сергей. — Начал гладью, а кончил гадью!».
— Отшень хорошо! — подбодрил Иоганн Карлович.
— Что касается копья, — продолжил Нарышкин, — тут вообще темная история. Да, действительно, копье в свое время было в Константинополе, спору нет. Однако получается, что на сей день в мире находится сразу несколько таких реликвий, и что удивительно — все считаются подлинными. Одно копье хранится в Австрии, другое… м… м… в Кракове, третье в Ватикане, а четвертое в Армянском монастыре, как бишь его, запамятовал…
— Гегардванк, — подсказал Заубер.
— Так, стало быть, Вы знаете! — взвился Нарышкин. — Ну, тогда объясните мне, как это может статься, чтобы одно копье находилось одновременно в пяти местах?