— Почикайте, бабоньки, якой справный ливер! К ему б ищщо пару пузырев — и совсем как той антон!
— Да ты уж, поди, и забыла який он бывет!
Нарышкин и Моня еле пробились во двор инженеровой хаты, по пути затеяв ссору с компанией каких-то портовых огольцов.
— Ша, босота! — вполне по-одесски огрызнулся на них Нарышкин, тяжело дышавший от долгого бега.
Прорвавшись во двор и кое-как затворив за собой калитку, Сергей первым делом кинулся к Зауберу.
— Плохи наши дела, Иоганн! Мой грех, послушал этого пейсатого краснобая да и полез за длинным рублем!
— Что случаться? — с тревогой поинтересовался немец.
— Случаться то, что с минуты на минуту сюда могут явиться либо полиция, либо наши приятели — кредиторы! — шумно дыша, объявил Гроза морей.
Убираться нам надо отсюда подобру-поздорову!
Он хлопнул по плечу подошедшего инженера:
— Как, Яков Аркадьевич, все ли готово к полету?
— Катенарная подвеска меня беспокоит! — Ланжерон озабоченно поскреб козырек фуражки. — Может и не выдержать!
— Выдержит! — уверенно произнес Сергей и тихо бросил Зауберу:
— Грузите наши вещи, Иоганн. Будем отсюда выбираться!
— Как! Дирижабль надо испытывайт, — удивился Иоганн Карлович. — Он не готов к перелет.
— К черту! — взвился Сергей. — Или летим сей же час, или уже никогда!
— Но как быть с ветер? Нам нужен попутный, в сторону Истанбуль!
Нарышкин послюнявил палец и поднял его вверх.
— Ветер есть. Приятный, легкий бриз… и, может быть, даже в сторону турецкого берега. Вот и славно! Грузитесь, Иоганн Карлыч, или нам с Вами не видать константинопольских реликвий, как своих ушей!
Узнав о предстоящем отлете, Ланжерон вскричал на всю арбузную гавань:
— Не допущу!!!
Инженер заметался по мастерской и, брызжа слюной, принялся что-то доказывать, однако слушать его Нарышкин не стал. Он кивнул Терентию, вдвоем они повалили непокорного строителя дирижабля на диван и спеленали его полотенцами, не забыв и про кляп.
— Послушайте, милый Яков Аркадьевич, — быстро заговорил Сергей. — Не обессудьте, обстоятельства сложились так, что мы вынуждены лететь. Ваше изобретение попадет в газеты, пусть даже и в скандальную хронику, за это я Вам ручаюсь! Мы сами опробуем Ваш аппарат… Считайте, что Вы ненадолго сдали его нам в аренду!
Он порылся в карманах и извлек оттуда жидковатую стопку оставшихся ассигнаций. Отсчитал часть и сунул их инженеру за пазуху.
— Вот. Здесь около тысячи рублей. На первое время Вам хватит… Простите, все, что могу!
Он повернулся, чтобы выйти из хаты.
— И еще… Советую Вам какое-то время не развязываться. Так, по крайней мере, вы обеспечите себе алиби. Понимаете меня?
Инженер поднял на Сергея красное заплаканное лицо и энергично кивнул.
— Вот и хорошо. Не поминайте лихом! — бросил Нарышкин и вышел из комнаты.
— У нас есть готовность! — отрапортовал Заубер, с тревогой глядя на собравшееся у гондолы товарищество.
— Ну и с Богом! — кивнул Сергей. — Полезайте в корзину!
Все, кроме Катерины, поспешили исполнить его приказание.
— Ни в жисть не полезу! — заартачилась она. — Хошь обеими руками перекрестите, а я туда не ногой!
— Надо, Катя! — пытался увещевать Нарышкин. — Другого выхода нет.
— Сердце мое непереносчиво подобных страстев! Где это видано, чтобы в этакой малипусенькой кошелке люди по небу летали?!
— Полезай, Катя, прошу тебя! — прикрикнул Сергей. — Нам тут не до твоих белоснежностей! Лезь, или я тебя силой туда засуну!
— А Вы на меня ор-то не подымайте! Вы мне не муж еще! Вот кабы женились, тогда и горло драли бы!
«Ишь, ощетинилась, не хуже той пантеры, — подумал Сергей. — Того и гляди вцепится!»
Со стороны гавани уже явственно слышались переливы полицейских дудок.
— Катя я прошу тебя, — сказал Нарышкин, стараясь сохранять спокойствие.
— Так что, женитесь? — с вызовом бросила девушка.
— Ну, хорошо… Бог с тобой, пожалуй, что и женюсь!
— Жаловать опосля будете! Говорите сей же час, мучитель души моей, женитесь иль нет?
— Хорошо, я согласен! — негромко ответил Сергей.
— Ну, вот и славно! — крикнул из гондолы Степан. — Смотрите же сударь, чтоб без коварства! Слово не воробей. Пообещались — стало быть, и молодец!