Было почти темно, когда желтый свет фар, выхватил ещё один маленький аккуратный домик. Больше из злого азарта, нежели на что-то надеясь, он сильно дёрнул за шнурок колокольчика. К его удивлению никто не стал ни громко кричать, ни спускать на него собак. Отворилась небольшая калитка, и навстречу ему вышла маленькая седая старушка в черном платке на голове.
-Постояльцев пускаете? - почему-то тихо спросил сразу оробевший Джон.
-Заходи, сынок, заходи, - тихо и приветливо проговорила она.
-Я на машине, - опять тихо проговорил Джон.
-Сейчас мы откроем ворота, - вдруг, почему-то засуетилась старушка, - ох помоги, сынок! - и громко охнув, она неловко схватилась за поясницу.
Торопливо подскочив к ней, Джон с трудом раскрыл тяжёлые ворота и загнал машину.
Зайдя в комнату, Джон невольно остановился. Его поразили глаза старушки, синие необычайно василькового цвета, казалось, они смотрели не на Джона, а куда-то далеко вглубь себя.
-Кушать будешь, сынок? - приветливо спросила она.
-Не отказался бы, - с трудом проговорил Джон.
Старушка поставила на стол тарелку густого наваристого супа с курицей, дала Джону большой ломоть свежего чёрного хлеба, а сама уселась напротив него и, подперев голову рукой, стала задумчиво смотреть на него. Но странное дело, пристальный взор старушки нисколько не настораживал Джона, а, наоборот, придавал ему спокойствие и уверенность.
-А ведь ты похож, сынок, на него, очень похож, - и старушка тихонько вздохнула.
-На кого бабушка? - спросил Джон.
-Да на сыночка моего, Арнольда.
-А где он сейчас? - спросил Джон.
-Нет его, сыночка моего, - тихо ответила она, - уже полгода как нет. Убили его.
И тело его белое так и осталось лежать навеки в чужой земле, - и старушка опять тихонько вздохнула.
- А вы поплачьте, бабушка, поплачьте, - участливо проговорил Джон, - так легче будет.
- Да, отплакала я своё, - тихо сказала старушка, - теперь не я, теперь сердце моё плачет.
В комнате повисло неловкое молчание.
- Вот ведь сволочи какие! - стремясь разрядить затянувшуюся паузу, - быстро заговорил Джон, - взяли и ни за что ни про что, убили хорошего парня.
- Он служил у меня по контракту в Сербии, - сказала старушка и взглянула на Джона своими васильковыми глазами, - хотел заработать немного денег, чтобы жениться на Берте, старушка показала на фотографию, висевшую на стене, - до конца срока осталось две недели, когда мне пришло письмо.
Она вынула из-за пазухи желтый листок и подала его Джону.
- Но вы хоть на могилу к нему ездили? - спросил он.
- Нет и могилы его нет, как сказал его офицер, он подорвался на мине, а кто знает, кто поставил эту мину, свои или чужие? Я не виню тех людей, ведь они защищали свой дом, а Арнольд был для них чужим, но хоть бы тело от него осталось, и старушка, бережно свернув листок, опять засунула его за пазуху. Вот и кровать его осталась, а его нет, - и старушка опять тихонько вздохнула.
Оставшись один, Джон торопливо принялся распаковывать свои вещи. По своему характеру, он был натурой легко возбудимой, неуравновешенной, и разговор со старушкой окончательно выбил его из колеи.
Уже десятый раз он вертел в руках бинокль, абсолютно не понимая, зачем он это делает. Завтра успею, и он со злостью швырнул его на дно корзины. Погасив свет, и не раздеваясь, он улёгся на кровать.
В глубине комнаты неторопливо ходил маятник, размеренно отмеряя порции времени, где-то под полом, поедая свою скудную трапезу, шуршали мыши. Бесконечная лента памяти, помимо его воли, начала медленно раскручиваться в голове Джона.
Вот он счастливый и смущенный стоит с почетным аттестатом колледжа, учителя прочат ему блестящее будущее. Вот он легко сдаёт экзамены, запас знаний полученных в колледже, оказался настолько прочным, что к экзаменам готовится почти, не пришлось, и поступает на первый курс института. Вот он через год, разочаровавшись в выбранной профессии, без сожаления покидает институт и устраивается работать техником в одну небольшую фирму.
От природы талантливый, Джон быстро схватывал новое, но привычки к систематическому и упорному труду у него не было. Многие менее талантливые его сверстники через определённое время добивались заметных результатов. Джон же так и оставался работать простым техником. Пожалуй, он мог бы достигнуть результатов и у себя на фирме. Работа там была несложная, и Джон быстро понял весь технологический процесс производства изделий, но у него был на редкость неуживчивый характер и острый язык, начальству, как меньшего ранга, так и повыше, часто от него доставалось.