В Таллине наутро после бегства недоинтернированного «Орла» разразился грандиозный скандал. Особенно злорадствовали берлинские газеты из ведомства господина Геббельса, первыми пустившие «утку» о замученных коварными поляками эстонских часовых, захваченных и утопленных в море. Однако, спустя три дня незадачливые стражники объявились живыми и невредимыми в Швеции. Налетевшим репортерам они поведали подробности своей нечаянной подводной одиссеи. Поляки после столь неджентльменского приглашения к вояжу обращались с ними в высшей степени корректно. И только на третий день похода вынуждены были предложить весьма неуютное и рисковое плавание в надувной лодчонке к берегам острова Готланд. После отчаянной гребли Кирикмаа и Малыитейн поставили рекорд Балтии по заезду на резиновых шлюпках, преодолев восьмимильную дистанцию за считанные часы. Разумеется, на родине их примерно наказали.
Но оба героя поневоле до конца дней хранили газеты со своими портретами на первых полосах и память о самом необычном приключении в жизни.
Тем временем «Орел», обогнув Готланд с востока, а Борнхольм с севера, приближался к «балтийскому Босфору» — проливу Зунд. В течение трех суток, то всплывая, то погружаясь, то ложась на грунт и снова подвсплывая, чтобы определиться по очередному шведскому маяку, польская субмарина пробиралась смертельно опасным коридором в Северное море. Было все, отчего сердце замирало, казалось, в последний раз: и луч прожектора немецкого эсминца упирался прямо в боевую рубку, и леденящий душу скрежет минрепа, задетого рулем глубины и потянувшего к борту мину. Но фортуна осталась верной смельчакам до конца отчаянного предприятия.
14 октября 1939 года около 11 часов утра «Орел» привлек внимание британского эсминца «Валорус», который, опять-таки по счастью, не принял польскую субмарину за немецкую подлодку, и после недолгих выяснений, привел ее в военно-морскую базу Розайт.
Самодельная карта «орловцев» до сих пор хранится в Лондоне — в Польском музее, повергая хладнокровных сынов «владычицы морей» в немалое изумление. Как тут не вспомнить злополучный инцидент со «шведским комсомольцем» — подводной лодкой С-??? которая при всех нужных картах и навигационной электроники, выскочила на мель в шведском фиорде, спустя сорок лет после прорыва вслепую своей однотипной сестры…
Итак, «Орел» счастливо достиг берегов туманного Альбиона. Этот микроскопический эпизод в общей панораме уже завязавшейся второй мировой войны приобрел вдруг роль того рокового камешка, который увлекает за собой грозные горные обвалы.
Едва первые утренние газеты сообщили о бегстве польской подводной лодки из таллинской гавани, как в тот же день в Москве разразился грандиозный военно-дипломатический скандал. Точнее спектакль, где все действо было давно расписано по ролям и пунктам. Ждали лишь рывка за шнур, поднимающий занавес. Шнур этот нечаянно потянул за собой «Орел».
О, если бы президент Эстонии Константин Пяте знал, что с этого момента шнур этот станет затягиваться на его шее и утащит его в нквдэшный изолятор города Калинина, где жизненные силы и покинут бренное тело.
Если бы господин РЭМ мог догадаться, что, послужив неосторожным вестником командиру «Орла», он в тот же миг предрек и себе затяжную гибель в недрах ГУЛАГа.
О, если бы пани Марина почувствовала, что, легкомысленно обнадежив Клочковского, она по мановению рока перенесется вдруг из уютной квартирки на Суур-Нарья в глинобитную хижину прииртышского аила.
«Ночью мне позвонил домой мой адъютант и сообщил, что интернированная польская подводная лодка обратилась в бегство, и главнокомандующий дал приказ начальнику Морской крепости открыть по ней огонь. Одновременно адъютант сообщил по указанию главнокомандующего, что мне нет необходимости являться в штаб, так как оперативному отделу не дано поручения в связи с бегством подводной лодки. В то же время с моря послышались глухие звуки артиллерийской стрельбы. Они доносились со стороны Морской крепости, которая открыла огонь по уходящей польской подводной лодке. Для получения более подробной информации позвонил начальнику Морской крепости полковнику К. Фрейману, который пояснил, что с Аэгна и Найсоара была замечена подводная лодка, двигавшаяся в подводном положении. После первых выстрелов, преградивших путь лодке, она остановилась. В Морской крепости решили, что подлодка отказалась от попытки бегства, и прекратили огонь. Вскоре было замечено, что лодка погружается. Морская крепость вновь открыла огонь, однако подлодка быстро скрылась под водой. Бегство интернированной подводной лодки вызвало острую критику. Ответственные должностные лица обвинялись даже в пособничестве бегству. Следствием не было установлено, что с нашей стороны бегству было оказано прямое содействие. В то же время в Эстонии говорили, что бегству подлодки способствовала эстонско-польская дружба, и в этом была частичка правды. Польша относилась к Эстонии дружески, и наш народ также глубоко сочувствовал польскому народу, ставшему жертвой агрессии.