«Молотов просил предостеречь правительство Эстонии, — сообщал посланник А. Рей своему министру в Таллин, — самым серьезным образом и сообщить, что правительство СССР разрешит своему флоту предпринять поиски польской подводной лодки также в ближайших окрестностях Таллина, так как оно не может позволить оставаться лодке в море, поскольку она вооружена торпедами».
На следующий день «вся королевская рать», эскадра Краснознаменного Балтийского флота во главе с новейшим крейсером «Киров», вышла в ближайшие окрестности Таллина.
Взбудораженные обыватели, не искушенные в тонкостях протокола, провидчески предрекали: это морская блокада. Это надолго!
Но что за охота без выстрелов? 25 сентября начальник таллинского отделения пограничной охраны доносил главе своего ведомства: «В 13.20 минут с кордона Пяриспеа Локсаского района были замечены двигавшиеся курсом с северо-востока на запад два советских миноносца. Один из них уменьшил ход и произвел в 13.30 3—4 выстрела из носовых орудий в направлении залива Эру. После стрельбы миноносец повернул курсом на северо-запад и сделал две очереди из пулемета в неизвестном направлении. Полковник А. Лююс».
Страсти нагнетались в соответствии со сценарием, соавторство которого принадлежит по крайней мере представителям четырех наркоматов: НКВД, Наркоминдел, НКВМФ и ведомство гражданского флота СССР.
В эти же дни, когда советские эсминцы палили вдогон «польским подводным пиратам», Молотов выговаривал министру иностранных дел Эстонии Карлу Сельтеру, приглашенному в Москву, совсем по другому поводу.
Молотов: «Побег интернированной польской подводной лодки из Таллина показывает, что правительство Эстонии не очень заботится о безопасности Советского Союза. Правительство Эстонии или не хочет, или не может поддерживать порядок в своей стране и тем самым ставит под угрозу безопасность Советского Союза. Письменное разъяснение эстонского правительства по этому вопросу, переданное посланником А. Реем, неубедительно. Вы же признаете, что механизмы подводной лодки имели определенные неисправности. Следовательно, и, впрочем, это подтверждает и наша информация, что подводная лодка была отремонтирована в Таллине, снабжена топливом, ей были оставлены 6 торпед и дана возможность уйти. Разъяснение эстонского правительства не опровергает это сомнение. Таким образом, в море оказалась подлодка, представляющая угрозу для советского флота. Советский Союз, у которого на Балтийском море значительные интересы: большой порт в Ленинграде, большие военные и торговые флоты, ничем не защищен от подобных неожиданностей и в будущем. Выход из Финского залива находится в руках других государств, и Советский Союз вынужден мириться с тем, что они делают в устье этого залива. Так дальше не может продолжаться. Необходимо дать Советскому Союзу действенные гарантии для укрепления его безопасности. Политбюро партии и правительство Советского Союза решили потребовать от правительства Эстонии таких гарантий и для этого предложить заключить военный союз или договор о взаимной помощи».
Сельтер слабо сопротивлялся:
«По правилам нейтралитета заход подводной лодки одной из воюющих сторон в порты Эстонии как нейтрального государства запрещен, за исключением некоторых частных случаев.
В нашем разъяснении указано, что подводная лодка обосновывала заход именно аварией и потому требовала потом своего освобождения. Однако правительство Эстонии нашло, что поломки механизмов не препятствовали движению лодки и поэтому не подпадали под понятие аварии. Только тот факт, что подводная лодка имела способность двигаться, дал нам право интернировать ее. Если бы лодка не могла двигаться из-за неисправности механизмов, то мы не смогли бы ее интернировать. Поэтому обвинение в том, что будто бы интернированная подвоДная лодка была приведена в порядок Эстонией, необоснованно. Мы не знаем, устранены ли обнаруженные в механизмах неисправности к настоящему моменту.