— Все же высшая аристократка. Для коллекции наверное. У него здесь еще несколько архивов. В его деле пароли к некоторым сохранены. Ага. То же самое с рабынями. Там записи короткие, а эта длинная. Ну так аристократка все-таки, а может еще не нарезал.
— Запись скопируй. Пригодится – хорошо, нет – удалим.
— Сделано.
— Все давай его пинком под зад. Следующего давай.
— Зачем нам это? Отключение камер слежения в сторону технической зоны, складов и ангаров – это явный след псиона.
— Для порядка. Вдруг что вылезет?
— Ладно, продолжаем.
Меня извлекли из капсулы и буквально пинками отправили восвояси.
— За что, — воскликнул я.
— Поторапливайся.
Было больно, но на пинки я не обижался. Выгоняют и хорошо, что выгоняют. Пошел в забегаловку, заказал себе второй завтрак.
— Ты смотри, какие нервы – сидит, жрет.
— Ну или закоренелый злодей, или ни в чем не виновен, или досаду заедает.
После завтрака идти на работу было еще рано, вернулся в комнату, немного потренировался. Опять разминочно-оздоровительный комплекс. Вылез, помедитировал. Со мной сразу связался Рин.
"Прощай, я ухожу на следующий уровень. Помоги Риве сбросить все, что в ней накопилось мешающего. И спасибо тебе".
"Не знаю даже, что тебе пожелать".
"Ничего не желай, просто пообещай делать все, как Рива скажет".
"Обещаю, что постараюсь ей помочь".
"Помни свое обещание", — Рин пропал и больше я его никогда не слышал.
"Рива, ты здесь?"
"Да, я с Рином прощалась".
"Я буду время от времени медитировать, ты мне говори, что надо делать, а от чего воздерживаться".
"Ну, от секса пока воздержись, мне надо основной вал сбросить, я потом скажу, когда можно будет. Сейчас будет тяжело, потом полегче, а когда перышки свои вычищать буду, там вообще мелочи приходить будут, ты даже не заметишь".
"Перышки?"
"Это выражение такое, девочек часто с птичками сравнивают, а мальчиков с плишами, что на птичек охотятся. А ты – точно плиш. Я это видела. Кстати, как это у тебя получилось?"
"Сам не знаю. Ладно, выхожу, а то совсем плохо мне будет".
"Давай".
И я выпал из медитации. Тренировка меня практически не взбодрила и я поплелся на работу.
— Значит ничего необычного?
— Да, все шло как всегда. Странности встречаются каждый день везде и всегда. Обычные странности. Их можно начать расследовать и упереться в какую-нибудь совершенную чепуху. Странности начались вскоре после ухода последнего клиента, когда бордель закрылся на техническую паузу. Сначала появился плиш. Крупный черный плиш, такие еще скимов ловят.
— Откуда он взялся?
— Непонятно. Ни до, ни после, его никто никогда не видел. Потом приехал дроид с зарядки. Уборщик как уборщик, работал, убирался, а потом вдруг приехал и взорвался. У бордельного искина никаких закладок.
— Какие-нибудь следы еще есть?
— Взорвались гранаты. По оценке взрыва – три штуки. Легкие пустотные или мощные абордажно-противоабордажные. Дроид немного ранее начал вести себя странно. Сначала сообщил искину, что обнаружен мусор перед входом, потом куда-то уехал, достаточно быстро вернулся и встал на подзарядку. И уже оттуда, снявшись с подзарядки сразу сообщил искину, что обнаружен мусор в целевой комнате, поехал в нее. Рива аль Дар, судя по всему его и ждала. Она бросила мусор у своих ног, дроид подъехал, она подняла у него крышку. И все.
— Еще что-нибудь?
— Взрыв был сильный. Умерла она мгновенно. Следов и остатков плиша не обнаружено. Дальше начались короткие сбои в работе камер слежения в сторону технической зоны, ангаров, складов и потом все закончилось. След не явный. Его еле заметили, на карте станции создавалось впечатление, что кто-то быстро шел и все камеры в его окрестности выключались. Сейчас там все оцеплено, в несколько слоев. Все просеивают и перетряхивают. Пока ничего.
— Плиш которого нет и отключение камер – явный след псиона. Что еще?
— Проверили клиентов последней смены в капсуле – ничего серьезного.
— Надо найти место, где в дроида заложили гранаты. И где гранаты взяли.
— Скорее всего заложили около утилизатора в небольшом коридорчике. Камеры там иногда отключались, внимания на это не обратили. Гранаты валяются в любом ангаре, где битую технику разбирают. Их там много, любых. И их никто не считает.