Часовой не верил своим глазам: вместо аккуратных красных головок межконтинентальных ракет из шахт торчали серые, неровные, будто изъеденные кислотой тупоносые тела.
Сирена продолжала кричать. В голубом свете метались люди, сталкивались, падали. Часовой уронил бинокль, трясущимися руками нащупал спусковой крючок карабина и стал садить в небо патрон за патроном, пока не кончилась обойма.
Ночью разбудили президента. Он, в халате, вслед за дежурным охранником по полутемному коридору прошел в рабочий кабинет.
Его ждали. За столом переговаривались военный министр в начальник генерального штаба. Напротив молча курил советник по международным вопросам.
Четвертый человек, на диване, молотой, неприветливый, в тяжелых роговых очках, был ему незнаком.
Президент, смущаясь своего вида, сел, убрал голые ноги под стол.
— Мы бы не стали будить вас, Гиф, — сказал военный министр, — но обстоятельства чрезвычайные.
— Догадываюсь, — сказал президент.
— Во-первых, мы поймали «Летучего Голландца». Поймали, конечно, громко сказано, но, во всяком случае, удалось его отснять.
Начальник генштаба притушил свет, нажал кнопку на плоской коробочке проектора.
— Изображение плохое, съемки велись на пределе, — сказал он.
На экране в густоте синего цвета появилось черное каплевидное пятно, границы его были нерезкие, колебались, будто капля пульсировала.
— Западная Атлантика, триста километров от Бермуд, — пояснил военный министр.
Черная капля подрожала несколько секунд и исчезла. Экран погас.
— Это все? — скривив губы, спросил президент.
— По крайней мере мы теперь знаем, что «Летучий Голландец» существует,
— сказал военный министр. — До сих пор доказательств не было. Кроме того, параллельно обычной съемке велась другая — в инфракрасных лучах. Пожалуйста.
Опять зажегся экран. Теперь фон был белым и капля отчетливо выделялась на нем.
— Если инфракрасная съемка, то, значит, что-то живое? — предположил президент.
Военный министр повернулся к человеку на диване.
— Профессор?
— Мне такое животное неизвестно, — сидящий даже не поднял головы, рассматривал перламутровые ногти под миниатюрной настольной лампой.
— Профессор Малинк, наш крупнейший зоолог, — представил его военный министр.
Президент кивнул. Профессор тоже кивнул.
— Профессор придерживается несколько странных политических убеждений…
— Не трогайте мои убеждения, генерал, — быстро, неприятным голосом, сказал профессор.
— Но тем не менее является, пожалуй, единственным специалистом, к которому мы можем сейчас обратиться, — невозмутимо закончил военный министр.
— Что же это за убеждения? — осведомился президент.
— Я сторонник социализма, — вызывающе сказал профессор.
Президент опять кивнул. Этот человек ему не нравился. И вовсе не из-за социализма. В конце концов все эти высокооплачиваемые эксперты — социалисты только на словах, бог с ними. Президент знал, что профессор презирает его. И в первую очередь за то, что он, не имеющий ни ученой степени, ни званий и абсолютно не разбирающийся во всей их пауке, волею случая занял этот пост.
— Кто-нибудь нам скажет определенно: животное это или нет? — неожиданно высоким голосом спросил начальник генштаба.
— Достаньте приличные снимки — скажу, — отрезал профессор. И откинулся обратно, под настольную лампу.
Военный министр и начальник генштаба посмотрели на президента. Они уже вторые сутки смотрели на него вот так — как голодные волки. Президент знал, чего они хотят, опустил глаза.
— Может быть, меня поставят в известность? — глядя в пространство, сказал советник по международным вопросам.
Президент спохватился.
— Простите, Дэн, мы недавно занимаемся этим делом. Генерал, проинформируйте советника.
Военный министр сказал:
— Сутки, точнее — тридцать часов назад, в водах Атлантического океана была обнаружена подводная лодка неустановленной государственной принадлежности. Она получила условное название «Летучий Голландец». Внешний вид, размеры и скорость, с которой лодка уклоняется от контактов, позволяют предположить, что мы имеем дело с новой конструкцией огромной мощности, способной резко изменить сложившийся баланс сил. Интересно, что лодка, упорно уклоняясь от сближения с нашими кораблями, не менее упорно держится в определенной акватории — западнее Бермуд.
Министр указал на карте красный квадрат.
— Это район, где производится захоронение отходов ядерного производства. Мы сделали съемку мест захоронения.
На экране возникла серебристая шевелящаяся каша.
— В настоящий момент все затопленные контейнеры окружены громадными стаями рыб неизвестного вида, — сказал военный министр.
Изображение подалось вперед. Перебирая плавниками, из сумрака выплыла длинная рыба с расщепленным хвостом, повисла над какой-то ровной, бурой поверхностью. Вокруг нее мелькали тени. Рыба вильнула хвостом и вошла безглазой мордой прямо в эту бурую поверхность.
— Проходит стенку контейнера, — бесстрастно сказал военный министр. — Титановый сплав особой прочности. Теперь вы понимаете, Гиф?
— Профессор, что это за рыбы? — резко спросил президент.
— Это не рыбы.
— Вот как?
— Профессор полагает, что «Летучий Голландец» не что иное, как космический корабль, — недовольно сказал военный министр. — Так сказать, звездные гости.
— Забавно, — уронил президент.
Профессор вздернул голову.
— Эти так называемые рыбы и птицы не имеют аналогий ни с одним живым существом на земле, — надменно сказал он. — Судя по снимкам, они полностью лишены зрения, у них нет рта, зубов. Вообще непонятно, как они ориентируются в пространстве.
— Э… спасибо, профессор.
Профессор осекся на полуслове, с ненавистью поглядел на президента, потом на генерала, отвернулся, стал демонстративно рассматривать ногти.
— А вот съемки наземных баз, — сказал военный министр.
Сменяя друг друга, потянулись однообразные бетонные полигоны. Из открытых шахт торчали ракеты с изъеденными носами. Лохматился тусклый металл.
— В настоящее время мы потеряли тридцать процентов стратегических ракет и до сорока — тактического ядерного оружия, — продолжил военный министр. — При таком темпе через сутки армия лишится возможности наносить эффективные удары.
Он выпрямился.
— Решайтесь, Гиф.
— Гиф, вы запрашивали русских? Что у них? — быстро спросил советник.
— Нет, — нерешительно сказал президент.
— Почему?
Военный министр высоко поднял брови, как всегда, если разговаривал с гражданской администрацией.
— Мы не можем сообщать русским о потере боеспособности. Это равносильно измене.
Советник искривил губы.
— Генерал, я не хуже вас понимаю свой долг.
— Есть конкретный план, Гиф, — раздельно сказал военный министр.
— Гиф, я прошу вас — никаких поспешных действий, — воскликнул советник. Умоляющий голос его не вязался с холодным высокомерным лицом.
— Начальник генерального штаба! Доложите! — провозгласил военный министр.
Начальник генштаба встал.
— Я предлагаю, — сказал он, и голос его зазвенел, — первое: немедленно объявить тревогу всех сухопутных войск, военно-воздушного и военно-морского флотов. Второе: немедленно сосредоточить Седьмую, Восьмую и Девятую эскадры атомных подводных лодок по периметру района западнее Бермуд, двинуть их к центру и, невзирая на потери, уничтожить «Летучего Голландца». Третье: немедленно поднять в воздух Первую особую дивизию истребительной авиации, поставив ей задачу на уничтожение всех обнаруженных стай. Частям охраны ракетных баз отдать приказ расстреливать без предупреждения любой объект, приближающийся к системе базирования.
Он перевел дыхание, наклонился к президенту, сказал в упор:
— Четвертое: если данные меры в ближайшие часы окажутся неэффективными, то обеими дивизиями стратегических бомбардировщиков нанести массированный ядерный удар в квадрате пребывания «Летучего Голландца».