Почему так? За что? Как же все-таки горько осознавать все, что произошло, - думал Виктор, разглядывая зарешеченное окошко кассы, облезлые стены и три ряда грязных исцарапанных сидений. Пустота и подступающий к горлу ком, это все, что он ощущал.
Приехав домой, Виктор дал понять родителям, что о свадьбе можно забыть. Причин не объяснял, был угрюм, но спокоен. Рита звонила два раза, но, обуреваемый обидой, разговаривать с ней он не стал.
Всю неделю Храмов проболтался в институте, то уходя посреди занятий, то пытаясь готовить дипломную работу. Чувство безысходности давило на него, никак не желая отпускать, он понимал, что надо как-то отвлечься, что-то резко изменить в жизни. Как то ночью он задумал, было, разом покончить со всем. И он пошел на вокзал, поднялся на пешеходный мост и долго соображал, как ловчее свалиться на рельсы. Но поезд не появлялся.
Пока Виктор стоял на мосту, ему успели представиться картина «встречи» с локомотивом, и все, что за этим следовало. Только тогда Виктор разозлился на свое малодушие и принял, как ему тогда казалось, единственно правильное решение. Спускаясь с моста, он нащупал в кармане подаренный Ритой медальон, вытащил его в намерении зашвырнуть подальше, но что-то удержало его, медальон плотно прилегал к ладони, а серый камень в его центре завораживающе блеснул в тусклом свете станционных фонарей. Виктор крепко сжал его, до боли вдавив в ладонь острые края, затем сунул медальон обратно в карман. Озябшими руками он зачерпнул снег с перил, растер им лицо, облегченно выдохнул и быстро зашагал домой.
Дождавшись понедельника, Храмов, невзирая на увещевания отца и слезный ультиматум матери, направился в военкомат и там попросился в Чечню. Там снова пытались навести конституционный порядок и в контрактниках остро нуждались. Получив предписание, Виктор заехал в институт, оформил академический отпуск и, побыв еще денек с родителями, отправился в часть. И опять потекли нескучные военные будни, о содержании которых впоследствии не то чтобы кому-то рассказывать, вспоминать не хотелось. Лишь некоторые эпизоды не уходили, царапали душу, так и оставшись и в памяти, и в судьбе Виктора.
* * *
Однажды на рассвете, когда разбитый асфальт дороги, проходящей через небольшой лесок, прыгал вверх и вниз в свете фар их боевой машины, неожиданно из-за поворота навстречу вылетела легковушка. Их БМП с сидящими на броне солдатами резко затормозила, перекрывая дорогу. Трое бойцов, в том числе Виктор, ловко спрыгнули на землю, и, держа оружие наизготовку, подошли к остановившейся волге. Сидящие на броне бойцы тоже направили на машину стволы автоматов.
- Чьих будете? - спросил старший, горбоносый парень в набитом магазинами жилете-разгрузке, разглядев явно славянскую внешность пассажиров, - откуда и куда?
- Мы на похороны ездили, тещу хоронили, - ответил пассажир волги и показал в сторону села, - туда. Возвращаемся во Владикавказ.
- А почему, это, утра не дождались, по темноте прете? -командир прищурил глаз и повернулся к сопровождавшему его Храмову, - Витя, ты это, давай, проверь у них багажник. А вас мы задерживаем до выяснения.
Сидевший на пассажирском сиденье скривился, вытащил из-за пазухи и сунул старшему удостоверение депутата.
- Где-то я уже, это, рожу твою наблюдал... - задумчиво сказал старший. Не обращая внимания на корочку, он уперся рукой в проем двери и приблизил лицо к пассажиру, - не ты ли, это, тот самый козел, что приезжал к нам в часть в девяносто четвертом, набирать специалистов?
Проверив багажник, Виктор открыл водительскую дверь и изумился: вот так встреча! За рулем сидел Вельский.
- Ты-то что здесь делаешь? - Храмов наклонился, чуть не влезая в кабину.
Игорь Вельский испуганно отшатнулся от ствола автомата и человека в рваной грязной вязаной шапочке с надписью «рибок» спереди.
В небритом закопченном лице Вельский увидел что-то знакомое, но, с перепугу, не мог ничего сообразить, остановив на Храмове взгляд. В это время на другой стороне волги вызревал конфликт.
- Ты! Да я тебя, - пассажир попытался вытащить что-то из бокового кармана, а левой рукой схватить горбоносого командира за куртку. Но незамедлительно получил удар прикладом в лицо и, осев на сиденье, уронил голову на грудь.