— Салам алейкум, правоверный! — приветствовал он почтенного вида человека, который, сидя на ковре, перелистывал Коран.
— Ваалейкум ассалам, о путник, — послышался ответ, и человек поднял глаза.
Каково же было изумление ботлихского алима, когда он признал в нем своего самого нерадивого муталима-богохульника.
— Так это ты здесь ведаешь отличным хозяйством? А ну-ка расскажи мне всю правду! — воскликнул алим.
Испугался новый мюрид, что старый плут уже каким-то образом проведал о его делишках, и рассказал всю правду.
— Гм, — ответил его бывший учитель. — Осел, говоришь! Так ведь в могиле шейха, которому я поклоняюсь, тоже похоронен осел — дедушка твоего осла. Будем продолжать наше выгодное дело.
34. Два путника
Как-то возвращался домой из соседнего аула один богатый старик. По дороге его догнал молодой горец и пошли они вместе: оказалось, что им нужно в один и тот же аул.
Когда путники проходили мимо лугов, где было вдоволь мягкой и сухой травы, молодой горец сказал:
— Давай, отец, обновим матрацы.
— Какие могут быть матрацы на лугах? — удивился старик.
Через некоторое время дорога завернула в лес, и тогда молодой горец предложил:
— Оседлаем коней, отец.
— Не болтай чепуху, где ты в лесу видишь коней? — рассердился старик и прибавил шагу.
Так шли они молча, пока молодой горец не сказал:
— Старик! Давай возить друг друга. Так будет веселее и дорога покажется короче.
— Что за вздор ты болтаешь, глупец! — закричал старик и подумал: «Этот человек, видно, не в своем уме, с ним надо держаться осторожней».
В сумерках они дошли до аула, где жил старик.
— Если у тебя нет кунаков, можешь заночевать у меня на сеновале, — предложил старик в надежде на отказ. Ведь никто не пойдет в гости к неприветливому человеку. Но молодой горец согласился и отправился на сеновал.
Отделавшись от гостя, старик вошел в дом. Навстречу ему кинулась красавица дочь и начала расспрашивать о здоровье, о делах, о кунаках и о дороге.
— Все было хорошо, моя доченька, да вот только на обратном пути аллах послал мне в спутники какого-то назойливого сумасшедшего. Ну и глуп же он! — отвечал ей отец.
Девушка заинтересовалась и попросила рассказать подробнее. Старику не хотелось об этом говорить, да как отказать единственной дочери!
— А где сейчас этот человек? — спросила красавица.
— Наверное, уже храпит. Я сжалился над ним и послал на наш сеновал, — проворчал старик.
Ночью, когда отец заснул, дочь послала работника отнести гостю чурек и миску супа с мясом. По дороге работник отломил кусок чурека и утащил половину мяса.
— Передай своей хозяйке большое спасибо и скажи ей, что луна давно уже пошла на убыль и звёзд стало меньше, — попросил гость.
Работник все передал девушке. Она тотчас разбудила отца и велела привести гостя в дом. Поворчал старик, но не захотел ослушаться дочки.
Как только отец с гостем вошли в дом, красавица немедленно потребовала вызвать муллу для обручения.
— Вай, моя сумасшедшая дочь! — запричитал отец, схватившись за голову. — Делай что хочешь, но только не позорь меня и забудь этого глупца!
— Глупцом оказался ты, потому что не внял мудрым советам попутчика.
— Он предложил тебе сменить траву в чатшках? на свежую, а в лесу вырубить посохи, но ты отказался Ты не согласился также, чтобы вы забавляли друг друга дорожными рассказами. Если бы ты следовал его советам, то не устал бы так сильно. Ну а теперь пошли этого обжору-работника за муллой.
35. О том, как царь Гусь из крепости Казан в город Хурджин переходил
Однажды молла Насреддин заехал к кунаку. Над саклей кунака вилась струйка дыма, пахло пловом и жареным мясом, и голодный Насреддин подумал: «Слава аллаху, я, кажется, пришел вовремя».
— Салам алейкум, кунак! — поздоровался Насреддин.
— Ваалейкум ассалам, — осветил кунак и проворно спрятал казан с жареным гусем и пловом под тахту.
Зоркий Насреддин заметил это, но виду не подал и спокойно начал отвечать на вопросы кунака.
Все поужинали скудными остатками хинкала[26] и сыром, а потом хозяева уложили гостя и легла спать сами. Обиженный Насреддин всю ночь не спал, а под утро встал и на четвереньках подполз к тахте. Осторожно он переложил содержимое в свой хурджин, вернулся на свою постель и захрапел.
Наутро жадный хозяин поставил перед кунаком тот же хинкал и сыр и завел приличествующий разговор о погоде.
— Ты знаешь, друг мой Насреддин, — сказал он, — я уже стар. Когда пленили Шамиля, мне было пятнадцать лет. А вот сколько исполнилось тебе, я забыл.
— Разве ты не знаешь, что, когда царь Гусь из крепости Казан со своим белым войском в город Хурджин переходил, я еще только ползал на четвереньках, — ответил Насреддин.
Вскоре он попрощался и покинул негостеприимного кунака.
36. Бедняк и куса[27]
Что рассказать, о чем не говорить? Жила не жила в Хунзахе бедная старуха со своим единственным сыном. Ничего у них в хозяйстве не было, кроме красного бычка, которого они очень любили и вдоволь кормили свежей травой и сеном. Вскоре он вырос в красивого и смирного бугая. Однажды сын сказал:
— О матушка! Давай продадим нашего красного быка и на вырученные деньги купим двух. Ведь одним быком в хозяйстве не обойдешься.
— Хорошо, — согласилась мать, — иди и продай его, но ни в коем случае не имей дела с кусой.
Сказано — сделано. Сын отвел быка в большой аул и начал кричать: «Продаю бычка! Продаю бычка!». На крик прибежал куса, но сын наотрез отказался продавать ему быка. На следующей улице опять оказался куса, который начал навязываться в покупатели. Снова отказал ему молодой хунзахец и пошел дальше. Через некоторое время опять повстречался ему куса.
— Вах! — воскликнул молодой человек. — Видимо, в этом ауле каждый житель — куса.
На этот раз он поддался назойливым просьбам кусы и решил продать ему бычка. Куса завел парня во двор и громко сказал жене:
— Я покупаю быка за три тумана, но если бы он был со сломаной ногой, отдал бы все восемь.
Услышал это парень, схватил топор, переломал быку ногу и стал требовать восемь туманов. А куса вдоволь посмеялся и предложил только полтумана. Понял хунзахец, что куса его жестоко обманул, и заплакал. Но слезами горю не поможешь! Пришлось парню взять полтумана да уходить побыстрей, пока аульские остряки не подняли его на смех. Но желание отомстить коварному врагу сжигало сердце бедняги, как огонь сухой кукурузный стебель. Недалеко от аула хунзахец увидел старого облезлого осла, которого хозяева выгнали из дому.
— Вот это находка! — воскликнул молодой человек и погнал осла к кусе. Не доходя до его дома, он спрятал серебро ослу под хвост и стал громко кричать: «Продаю осла, продаю осла!»
На крик вышел куса и спросил о цене.
— Сто туманов, — последовал невозмутимый ответ.
— Он очумел, этот аварец, — закричал куса. — Где это видано, чтобы за такого осла просили столько денег?
— Он не простой. Не успеешь сказать «бисмилла»[28], как его хозяин наживет кучу денег. Ведь он извергает чистое серебро. Я его украл у самого турецкого султана и сейчас скрываюсь от погони.
С этими словами хунзахец ударил осла по спине, и из него высыпалось полтумана серебра.
У кусы глаза разбежались, и он приказал жене немедленно вынести сто туманов.
— Если ты захочешь получить во много раз больше, то подвесь осла за горло к потолку, — посоветовал на прощание хунзахец и удалился.
27
Куса — безбородый. Образ ловкого хитреца, очень распространенный в сказках тюркских народов, а также у горцев Дагестана.
28
Бисмилла (араб. бисмиллах — «во имя Аллаха») — начало религиозной формулы «Во имя Аллаха милостивого, милосердного», открывающей каждую суру (главу) Корана. Это слово принято произносить перед началом какого-то дела (ср. русск. «с богом»).