— И отчего же, доктор? — Мне было интересно услышать, что он мне разъяснит на этот счет.
— Ваш случай уникален, молодой человек! Я видел, во что превратился ваш мозг после удара фашистского Менталиста и последующей контузии при разрыве мины. То, что случилось с вами сегодня — похоже на настоящее чудо! И, возможно, если мне удастся разобраться в том, как вам удалось восстановиться и за счет каких резервов, я сумею помочь еще кому-нибудь…
— Доктор, тогда я весь в вашем распоряжении! Можете проводить надо мной свои опыты сколь угодно долго, если это в дальнейшем поможет кому-нибудь еще, — повторил я его последнюю фразу, ибо был с ним полностью согласен.
— Успокойтесь, юноша! — рассмеялся главврач. — Ну, какие опыты? Просто небольшие исследования время от времени. Я не собираюсь вас удерживать в госпитале, дольше, чем это необходимо для вашего же здоровья.
— Лазарь Елизарович, а помыться отпустите? Мне товарищ капитан Заварзин баню пообещал.
— Конечно-конечно! — Кивнул Рыжов. — Мне Трофим Павлович об этом сообщил, когда вас в госпиталь доставили. — Конечно же я отпущу, и не только помыться… — улыбнулся он. — Так-то госпиталь переполнен, и мест совсем нет. Но только пообещайте мне, что будете приходить… приезжать, — поправился он, вспомнив, в каком состоянии я нахожусь. — Ну, если оказия такая будет.
— Обязательно буду появляться, товарищ доктор! — клятвенно пообещал я.
— И во еще что, — спохватился Медик, — вам бы еще в НКГБ сходить…
— Зачем? — удивился я.
— Замерить величину вашего Резерва и мощность Источника. А в нашем районе соответствующая аппаратура только у этих товарищей и имеется.
— Вы же сказали, что мой ранг Силовика известен. У вас даже моя медицинская карта наличествует… Неужели, что-то могло поменяться?
— Можете мне не верить, молодой человек, — потеребил свою острую бородку Лазарь Елизарович, — но у меня сложилось такое ощущение, что с момента нашей последней встречи, ваша Энергетическая Структура основательно окрепла и преобразовалась.
— А вы разве можете её видеть?
— Не всю, но отдельные элементы структуры ощущаю довольно отчетливо, — ответил медврач. И поверьте моему опыту юноша, вы будете приятно удивлены. У вас же, — он заглянул в мою «историю болезни», — ранее была лишь начальная ступень…
— Да, — кивнул я, — это если по старорежимной «Ангельской Иерархии[2]» — Начала, а по-советски — твердый Третий Ранг! Силовик-воздушник! Был бы Рангом выше, глядишь и попал бы в летный состав, в «Сталинские соколы»… А так — лишь пехота.
— Вуаля! — С видом заправского фокусника прищелкнул пальцами перед самым моим носом Лазарь Елизарович с донельзя довольным видом. — И еще кусочек памяти на место встал! Ведь я вам, молодой человек, про ваши Ранги Силы ни словом, ни полусловом ни обмолвился — вы мне сами все по полочкам разложили!
— А, ведь, и правда сам… — Я изумленно раскрыл рот. — Вы точно волшебник, Лазарь Елизарович!
— Пустое! — Беспечно отмахнулся от моего восторженного возгласа врач. — Ну, какой я волшебник? Вот академик Виноградов — вот тот, да — настоящий волшебник! А я так, по сравнению с ним мелкий земский доктор…
Неожиданно фамилия неизвестного мне академика, разбередила в моей «душе» очередное «воспоминание», а в висках вновь застучали болезненные молоточки:
— Владимир Никитич Виноградов? Личный медик товарища Сталина? Так он же, вроде бы, профессором был?
— А откуда… — начал было Рыжов, но почувствовав, что со мной вновь что-то происходит, резко прервался. — Так, боец, — произнес он командным тоном, я и не знал, что он так умеет, — лежи спокойно! И постарайся ни о чем не думать и выбросить все из головы! Я сейчас… — И он куда-то стремительно удалился.
Я, сдерживая все нарастающую головную боль, закрыл глаза, постаравшись последовать совету доктора ни о чем не думать. Однако, всплывающие «из темноты» моего подсознания образы, остановить так и не удалось.
Так я, словно наяву увидел профессора Виноградова, который, наклонившись ко мне произнес:
— А вы, батенька, оказывается недурственно так вчера отдохнули?
— А-а-а… — просипел я в своем видении пересохшим горлом, хватаясь за голову, которая, как я «помнил», у меня трещала не меньше, чем сейчас.
— С чем вас и поздравляю! — Продолжил весело «глумиться» надо мной профессор Виноградов.
— Пить… — С трудом разлепив пересохшие губы, шевельнул я заскорузнувшим языком, превратившимся в грубый наждак.