Фома-славянин, придирчивым взглядом, рассматривал плотные ряды врагов, радуясь, что горячее светило, встает за его спиной. Это обстоятельство, давало ему дополнительное преимущество — так как, солнце, не будет слепить его храбрых солдат. Уверенно, сидел он на белом скакуне, весь в сияющем электроне и в пурпурном плаще на плечах. За ним, красным прямоугольником, была развернуто боевое знамя, на котором золотой Георгий, затаптывал конем и пронзал копьем, черного и уже побежденного дракона.
Холодная роса, почти высохла, но земля под травой, казалась еще сыроватой. И это, было хорошо, поскольку пыль, не сразу скроет панораму битвы.
Фома, взмахнул рукой рукой. Слева, как и было задумано, вперед сначала, выдвинулись застрельщики боя — легкая пехота из пращников, лучников и метателей дротиков. А справа — отряды болгарских кавалеристов, тронули своих лошадей, идя на сближение с арабской конницей.
Командующий, повернул своего коня к катафрактам и напрягая голос, чтобы его слышало как можно больше воинов, зычно обратился к ним:
— Ромеи! Перед вами враги, за спинами которых, вас ожидает победа! Атакуйте их смело и неотразимо, хоть они и не бросятся от вас, сразу в бегство. Я знаю, это наперед и откровенно говорю вам! Потому что, сам — вырос в битвах и добился множества побед. Судьба бойца, в сражении неизвестна — и вы это, понимаете, также хорошо, как и я. Но быстрый и решительный успех — сохраняет жизни большинства солдат, которые после победы, обогащаются как никогда! Помните! Вас ждут золото и драгоценности! Так вперед! Несите на своих копьях — смерть недругам! В бой, воины Христа!
Запели рога, ударили кимвалы, загудели бубны подбадривая бойцов и сражение началось. На левом крыле битвы, отряды тюркских и арабских всадников, стали активно перестреливаться между собою и яростно налетая друг на друга, рубиться в коротких и ожесточенных схватках. В сечу здесь, постепенно втягивались все новые и новые силы, и вскоре там, завертелась кровавая карусель. Справа, отряды псилоев и токсотов обоих противников, выдвинувшись вперед — завязали перестрелку, забрасывая вражеских солдат, тучей, стрел, камней и дротиков.
Ну а в центре, легкая конница Фомы, обстреливая из луков и закидывая короткими копьями порядки противника, пронеслась перед фронтальным строем врага. Копьеносцы Алексия, согнувшись и укрывшись за щитами, выставили свои странные пики. Стоящие за ними мечники, припав на колено, также заслонились, круглыми металлическими щитами. В ответ на эту атаку, по гарцующим трапезитам Самозванца, ударили полсотни лучников легкой пехоты Алексия, находившиеся за линией мечников и укрывавшиеся за необычными большими и прямоугольными щитами с овальным выступом, которые своими острыми упорами, были воткнуты в землю. А главное — спустя небольшое время, пять десятков легкой конницы чужеземца, развернувшись в довольно узкую, но плотную и удивительно ровную лаву — набрав короткий разбег, ударили по трапезитам. И хотя, тех, было вдвое больше, однако, совершенно непривычный и необычный, сомкнутый копейный таранный удар неприятеля — полностью дезорганизовал и смел их прочь. Завершив свое дело и не став преследовать, остатки разогнанной конницы противника, легкая кавалерия иноземца, оставив после себя на поле боя, несколько десятков трупов врагов, вернулась на свое место.
Увидев эту картину, Фома немного удивился — но, впрочем, эти мелочи его не смутили, ибо, по большому счету — ни на что, в конечном итоге, повлиять не могли. Основную свою задачу, трапезиты выполнили — опасного «чеснока», впереди не было, а значит и путь для тяжелой конницы — был открыт. Да и никаких полевых укреплений у недругов, Командующий не заметил. Разве что, у него, окрепли сомнения, что славяне Алексия, вряд ли станут «сливать бой». Ну что же, тем хуже для них.
Лже-Константин, бросил взгляд на фланги. Слева, арабы ввели в битву, свою полутяжелую конницу и мощным натиском, все сильнее теснили болгар. На правом крыле — хилиархии противников, уже сошлись в фронтальном бою, пытаясь продавить друг друга копьями и прорывами штурмовых клиньев. Кавалерийские турмы обеих сторон, резались между собой, стараясь потеснить неприятеля, чтобы ударить в бок пехоте. Пока, там был паритет, но можно было надеяться, что постепенно, принимая во внимание количественное превосходство войск Фомы и помощь ополчения из славян, персов, армян… напор его превосходящих сил, в конце концов, сыграет свою роль.
Он подал знак сигнальщику — запели рога и поднялось знамя Императора. Над полем битвы, начал ширится тяжелый и мерный топот. Земля затряслась и вокруг, прокатился пугающий гул — железные катафракты шли в атаку.