— Не надо! — закричала не ожидавшая такого поворота событий принцесса.
Судя по удивлённому взгляду повелительницы, для неё стало сюрпризом, что новая игрушка ещё и разговаривает.
— Не надо меня переодевать. Я и сама могу переодеться, — лёгкие снова разгорались огнём из-за нехватки воздуха, поэтому Азула была вынуждена ограничиться только короткими предложениями, перемежаемыми глубокими вдохами. — Но мне нравится моё платье.
— Оно же совсем тоненькое. Ты же так замёрзнешь.
— Зато из чистого шёлка.
Это замечание вызвало только дружный хохот у всех присутствующих. Дочь Озая сделала себе отметку в памяти утопить этих клуш в огне, когда всё закончится.
— Ты же простудишся, глупышка. Зима на дворе.
— Мне не холодно.
Но брошенная с вызовом фраза вызвала только новый приступ хохота.
— И откуда ты только взялась? — спросила императрица, снисходительно гладя её по голове.
— С юга, — ответила Азула, на ходу сочиняя враньё поубедительнее. — Из-за моря.
— Так ты с Зу?
— Что? — не поверив своим ушам переспросила принцесса. Ведь не мог её брат пролезть в этот сон, который был так непохож на всё виденное ранее.
— Так мы называем ваш южный континент.
— Я не с континента. Я с архипелага дальше на юго-востоке.
— Удивительно! — воскликнула повелительница, немного отстранившись, чтобы получше рассмотреть столь занимательного зверька. — Как же ты добралась до Хадора одна?
— Я была не одна. Мы плыли на корабле. Потом ехали по дороге. Но на нас напали дикари и всех убили. А меня хотели принести в жертву. — вдохновенно придумывала Азула, внушая себе, что собеседницы верят каждому её слову. Ведь это был её сон. — Но пришёл тот великан с двуглавыми монстрами. Он спас меня и убил всех дикарей. А потом принёс к вам.
— Ах, бедняжка. Какое же это несчастье, осиротеть в столь раннем возрасте, — вздохнула императрица, прижимая свою куклу к груди, чтобы выразить сочувствие. Да с такой силой, что у не на шутку перепугавшейся девушки затрещали кости. А возразить и вовсе не было ни единого шанса, поскольку в тяжеловесных объятьях она не могла ни вздохнуть, ни пикнуть. А ещё это золотое платье оказалось столь же жёстким и плотным, как настоящие доспехи.
— Проклятые дикари опять распоясались. Опять расплодились и забыли прошлый урок, — медленно распалялась злобой всесильная повелительница, которую явно возмутило известие о том, что кто-то посмел напасть на её игрушку прямо под стенами столицы. И теперь в её голосе всё отчётливее звучала сталь. — Я пошлю войска, и они прочешут каждую лощину, выкорчуют каждое дерево. Я сотру их поганые племена с лица земли! Скажи мне, где это случилось, и мои легионы выдвинутся туда сегодня же!
— Не надо, — судорожно хватая ртом воздух ответила Азула, как только собеседница отпустила её, чтобы услышать, куда послать свою механическую армию. — Тот великан уже убил их всех. И мои родители живы.
— Так они в плену?
— Нет. Они остались дома.
— Что? — императрица даже рот раскрыла от удивления, а притихшие при первых признаках её гнева придворные дамы и вовсе лишились дара речи. — И они отправили такую кроху на другой конец света одну?
— У меня была свита.
— Да какая бы та свита не была, что за родитель пошлёт своё чадо в столь опасное путешествие, оставаясь в тепле и уюте родного дома?
— У меня была большая свита. Я же принцесса.
— Принцесса? — со снисходительной улыбкой спросила эта надменная дылда, в голосе которой сквозило сомнение.
— Да. Я принцесса страны Огня! — не сдерживая обиду заявила Азула, прекрасно помня золотое правило лжеца. Ведь лучшая ложь всегда та, в которой есть доля правды. — И наследница огненного трона.
— А имя у тебя есть?
— Азула.
— Можешь звать меня Аюн, — с улыбкой возвестила императрица. — И всё же, почему твои отец и мать не поехали вместе с тобой, раз ты наследница престола и надежда своей династии?
— Отец не может покинуть столицу. Многие вельможи плетут против него заговоры. Они говорят, что наша династия обречена. Если бы он поехал со мной, нам уже некуда бы было возвращаться.
— А как же мать?
— Мать бросила нас, когда мне было семь лет, — не стала скрывать горькой правды принцесса. — Сбежала вместе с любовником на континент. Отец так и не смог найти их. Поэтому он вычеркнул её из истории нашего рода. Как позор на нашем добром имени.
— Какой кошмар, — судя по глазам собеседницы, она даже при всём желании не могла поверить в подобную историю. — Разве могут хоть где-то обитать столь распутные женщины, что ради хахаля готовы отринуть собственное чадо?
— Я тоже не хотела в это верить, — состроив грустную физиономию сообщила принцесса. — Но это так. Я сама видела её письма.
— Окажись я на её месте, я бы сама отправила на плаху любого, кто попытался бы залезть ко мне в постель и хотя бы заикнулся о том, чтобы бросить такое милое дитя.
— Правда? — удивлённо переспросила Азула, которую подобное заявление выбило из колеи. Неужели даже эта надменная хозяйка заметённой снегом земли такого тусклого и холодного мира была добрее к одинокой девочке, которую вообще видела первый раз в жизни, чем родная мать.
— Конечно правда, — улыбнулась Аюн, слегка хлопнув её пальцем по носу. — Как бы я хотела, чтобы у меня была такая милая дочь.
— Но что вам мешает? — в растерянности ляпнула принцесса, даже не подумав о том, что невежливо задавать такие вопросы. Но о своей ошибке она догадалась только по повисшей в зале тишине, поскольку все придворные дамы и служанки замерли, не смея проронить ни звука, и только с тихим ужасом глядели на свою помрачневшую госпожу.
— Есть в этом мире что-то, над чем не властны даже величайшие короли и императоры.
— Вы не можете рожать?
— Я совершенно здорова, — с кривой усмешкой ответила всесильная повелительница, глядя куда-то в окно. — Но мне не от кого рожать.
— Но ведь в вашей стране столько мужчин…
— И что толку? Императрица не имеет права плодить ублюдков от первого встречного, — неожиданно жёстко рубанула эта надменная правительница, одного слова которой было достаточно, чтобы стереть с лица земли целые племена и народы. — Рождённый вне брака ребёнок не имеет права на престол. И как мудрая правительница, которая любит свой народ и свою страну, я не стану в угоду своим низменным желаниям ввергать их в кровавую пучину гражданской войны, в которую выльется борьба за престол между незаконнорождёнными детьми и дальними родственниками.
— Так вы не замужем?
— Нет.
— Тогда просто выйдите за того, кто вам больше нравится. Вы же главная в этой стране!
— Не могу, — разве что не выплюнула Аюн, тяжко вздохнув. — Я не могу выйти замуж за простолюдина, потому что женихом императрицы может стать только благородный мужчина. А выйти за первого попавшегося дворянина я тоже не могу, потому что это пошатнёт баланс сил в стране и приведёт к смуте, чего я допустить не могу.
— А взять приёмного?
— По закону он не будет иметь права на престол. Только наследник крови может получить корону Хадорской Империи.
Азула так и не нашлась с ответом. Ей-то эта женщина в золотом платье, что одним ударом посоха заставляла громадный зал, полный расфуфыренных и надменных вельмож, замереть в благоговейном страхе, внимая каждому её слову и жесту, казалась всемогущей. Идеальной правительницей, которой она сама хотела бы стать. Но хозяйка огромной страны и непобедимой армии только что расписалась в своём бессилии. В том, что оказалась заложницей традиций, законов и собственной власти. В том, что владея всем, о чём только можно мечтать, была несчастна.
— Поэтому я не могу понять твоих родителей, что бросили тебя одну перед лицом этого жестокого мира, отправив за тридевять земель в чужую страну. Такую нежную и беспомощную.
— Как думаете, сколько мне лет?
— Восемь лет? — пожала плечами собеседница.
Принцесса только фыркнула на такое заявление. Даже Никола поначалу считал её старше.
— Шестнадцать!
— И что, у вас там все такие? — с недоверием спросила императрица, снова оглядывая её с головы до ног.