С их гибелью звуки битвы окончательно потонули в грохоте и рёве стихий, обрушивших на смертных свой безудержный гнев. И никому не было спасения. Лава не знала пощады, неся смерть всем, кто оказывался у неё на пути. Не разбирая ни своих, ни чужих. Но не помнящему себя от гнева аватару было всё равно. Всё, чего он желал и о чём мог думать сейчас — убить колдуна, который был виновен во всех тех бессчётных горестях и несчастьях, что обрушились на их многострадальный мир и погубили его.
Как назло, именно он сумел спастись, в последний момент обернувшись бесплотным призраком и воспарив в языках нематериального чёрного пламени над нёсшейся по склону огненной рекой. И теперь он летел на встречу Аангу, обгоняя лаву, облачённый во тьму и с пылающим зеленоватым пламенем клинком в руках. Но на этот раз он не спешил вновь стать материальным. А лава была уже близко, и чтобы не сгореть аватар поднял из земли скалу клином, что рассекла поток на двое. И тем самым он спасся сам и спас людей, что находились рядом.
Но как только грохот двигающихся скал стих, новый звук вплёлся в шипение магмы и рёв вулкана. Звук странный и чуждый. Словно кто-то водил палкой по рассохшемуся дощатому полу. Бах-бах-бах. И спину юного монаха как огнём обожгли попадания невидимых стальных шариков, от удара которых его каменные доспехи покрылись трещинами и начали рассыпаться.
Резко обернувшись и залепив дыры на спине новыми кусками породы, он увидел другого колдуна. Его броня казалась очень похожей и гудела точно так же, но отличалась покраской и размером. Лицо его было скрыто точно такой же маской, но в руках он нёс странного вида громоздкую пусковую трубу, к которой снизу был приделан стальной диск, и которая плевалась огнём не переставая, выбрасывая вбок какой-то мусор. И точно такие же были в руках шедших за ним солдат. Они возникли буквально из воздуха и тут же устроили бойню, буквально выкашивая людей вокруг них.
Аватар топнул ногой, послав им на встречу волну вздыбившихся камней. Когда склон вулкана заходил ходуном у них под ногами, большинство врагов не смогли устоять. Стрельба прекратилась. Аанг обрушил на нового противника мощнейший вихрь, сдувая их с вершины рукотворной скалы. И скинул в лаву всех, кроме колдуна и его ближайших подручных, которые стояли в окружении вращающихся кругов сияющих голубых иероглифов непоколебимо, будто их ноги вросли в землю. Вид колдовских знаков только прибавил юному монаху злобы и желания как можно скорее убить их всех.
Но в следующий миг каменный доспех аватара застыл подобно корке, лишая его всякой возможности двигаться. Он не понимал, что происходит, но даже пальцем пошевелить не мог. Только краем глаза заметил отблески голубых иероглифов, что теперь кружились вокруг его руки. Это было какое-то незнакомое колдовство, превратившее его собственную защиту в смертельную ловушку.
Всё что ему оставалось — следить за тем, что происходило прямо перед ним. Как колдун со своими подручными двинулся вперёд, на ходу стреляя в тех немногих, кто пытался помешать им добраться до аватара. Как Зуко с палашами наперевес встал между ним и чужаками. И как колдун срезал его тремя выстрелами, наискось прошивших грудь Хозяина Огня. Друг упал замертво у его ног. А из-за спины вышел колдун с мечом чёрного металла, поудобнее перехватывая кристаллический клинок и широко замахиваясь для того, чтобы одним взмахом отсечь жертве голову.
Но в последний момент его руку остановил другой колдун, злобно проревев что-то невнятное. Два закованных в сталь великана обменялись несколькими фразами на своём языке, после чего убийца духов опустил зачарованный меч. А его дружок достал из подсумка какой-то пузырёк, вынул пробку и сунул под нос аватару прямо в дырку в его каменной маске. Аанг задержал дыхание дольше чем когда-либо, но в конце концов всё же вдохнул этот резкий, пьянящий аромат. В следующий миг мир вокруг померк.
*****
Пробуждение оказалось весьма болезненным. Десятки порезов на теле горели огнём, давая понять, как именно его достали из каменного плена. На руках, ногах и шее неподъёмным грузом висели тяжеленные кандалы, гремевшие с каждым шагом тюремщиков, что несли его не прилагая видимых усилий. Огромные мордовороты в устрашающих стальных масках. Настоящие горы бугрящихся мускулов, сжимавшие его руки в своих лапищах как в тисках. С ужасными глефами, по тускло светящимся зелёным лезвиям которых медленно передвигался узор из застывших в немом крике искажённых лиц, словно перетекавших из одного в другое, толстыми цепями, болтающимися на стальных ошейниках, они были больше похожи на злобных духов или диких зверей, нежели на нормальных людей. На них даже одежды практически не было, кроме кожаных штанов да сапог. Вот такие монстры тащили его по подземному коридору.
Когда они вошли в довольно просторный зал, освещённый множеством факелов, стало понятно что они находились в Драконьих Пещерах под главным храмом Мудрецов Огня. Зуко говорил, что нигде в мире не хранится столько драконьих черепов, аккуратно сложенных вдоль стен. Неизвестно, для чего предназначалось это помещение, но новые хозяева уже успели тут прибраться, выкинув всё, что посчитали лишним. Теперь здесь обосновались колдуны, исписавшие пол вязью незнакомых символов. Но в глаза бросались не новые узоры, и даже не люди в длинных серых плащах и чудного вида меховых шапках, которые до сих пор что-то правили и готовили вокруг подозрительного вида алтаря, на котором лежали тускло поблёскивающие сталью клинки, над которыми корпел знакомый колдун в маске, сколько тела Зуко и Катары, которые принесли сюда будто для того чтобы ещё сильнее ранить душу аватара, который не сумел их спасти.
Тем временем к колдуну подошёл его соратник с чудовищной пусковой трубой и колдунья в чёрных доспехах и высокой шапке белого меха. Склонившись над алтарём с оружием, эта троица устроила совещание, достаточно громко общаясь на своём грубом, рычащем и лающем языке, из которого Аанг не понимал ни слова. Когда же они договорились, колдунья махнула рукой, и мордовороты тут же подтащили юного монаха к алтарю, где она принялась осматривать его и те кровавые узоры, что были вырезаны на его коже.
— Прекрасная работа, колдун-лорд Орлов, — неожиданно сказала она довольно низким голосом, который скорее подошёл бы мужчине. Удивительнее всего было то, что Аанг понял её речь. — Последний ингредиент готов. Можете начинать ритуал.
— Нужно чтобы проявилась его одержимость, обавник-орбитратор, — заметил колдун, оставляя кисть, которой рисовал на лежащих на алтаре клинках колдовские знаки подозрительно красной краской. — Его глаза и татуировки должны загореться.
— Ну что, аватар, покажешь фокус? — обратилась колдунья к пленнику, пока тюремщики снимали с него кандалы.
— Вряд ли будет сотрудничать, — вступил в разговор третий колдун, как бы невзначай вскинув свою громоздкую пусковую трубу, готовясь стрелять в любой момент.
— Я умею быть убедительной, — сняв маску ответила женщина с кожей белой как снег, по-мужски грубыми, крупными чертами лица и отвратительным шрамом справа от начала лба до подбородка через правую щёку, едва заметную бровь и затянутый бельмом глаз. — Ты же не хочешь чтобы с твоими друзьями случилось нечто ужасное, мальчик?
— Вам не запугать меня, — презрительно ответил Аанг. — Мои друзья уже мертвы. Вы более не властны над ними.
— Ты так думаешь?
— Воевать с мёртвыми низко. Но даже надругавшись над телами моих близких вы не заставите меня помогать вам.
Но в ответ колдунья только заливисто рассмеялась.
— Ах, какой же ты наивный и глупый мальчишка. Неужели ты думаешь, что их смерть может стать препятствием для меня, лучшей колдуньи Империи? Для моего кабала, который сумел покорить ритуалы трансмутации и изменения плоти?
— Я не стану вам помогать, — твёрдо ответил юный монах.
— Тогда всё, что случится сейчас, будет на твоей совести, — бросила колдунья, безобразное лицо которой исказилось в кривой ухмылке, а единственный зелёный глаз недобро сверкнул в полумраке, прежде чем она обернулась к своим подручным, взмахнув руками: