Никола теперь мог без малейших натяжек называться некромантом. Он использовал весь доступный ему арсенал запретного искусства чёрной магии. Вытягивал жизненную энергию магией крови. Сжигал души убитых. А теперь анимировал трупы мертвецов, превратив в безвольных марионеток в своих руках. Бездушных и безропотных рабов, единственный смысл существования которых — служение господину. Сила напоённого энергией десятков душ Колдовского Пламени сделала это заклятье поистине страшным, позволив ему не просто оживлять трупы, но даже собирать разделённые части воедино, как это случилось с жертвами укуса холода, от которых остались куски покрупней. Теперь эти кошмарные воины, слепленные магией из кусков разных трупов, шли в авангарде его легиона мёртвых, кидаясь на вопящих от ужаса соплеменников с окровавленным оружием в руках. К ним уже присоединились сожжённые цепными молниями стрелки, сея хаос и смерть в тылу паникующих дикарей. Которым наверняка такое не могло привидится даже в самом страшном сне.
Ему даже не нужны были слова чтобы управлять армией нежити. Поверженные враги тут же устремились в атаку, повинуясь воле чародея, транслируемой объятым зеленоватым пламенем клинком чёрного металла. И сам варкастер шёл за ними следом, обрушивая магические удары на всё ещё стоявших у него на пути дикарей и время от времени повторяя запретное заклятье. Благодаря которому каждый убитый враг пополнял ряды его легиона мертвецов. Тем более что сила Колдовского Пламени оставляла возвращённым к жизни по крайней мере часть былых навыков, так что те могли пользоваться оружием, пусть и не так искусно как при жизни. Но в случае погибших колдунов это было не важно, поскольку подавляющее превосходство в силе, помноженное на высокотехнологичное оружие и малую восприимчивость мёртвой плоти к мелким повреждениям, делали их неудержимыми. В этом плане особенно выделялся здоровяк с циркулярной пилой, подобно тарану пробивавший путь через защитников севера широкими взмахами своего жуткого оружия.
Никола шёл за ними по льду, ставшему липким от пролитой крови. Самые его страшные кошмары стали реальностью по его воле. Потому что он оказался слишком упрям, чтобы сдаться, и слишком труслив, чтобы умереть, разменяв на жизнь совесть и принципы. Положив левую руку на рукоять боевого ножа, чтобы лишний раз не тревожить рану, он шёл по расчищенной для него руками мертвецов дороге, думая о том, во что он превратился. Потому что этот мир наверняка не видел монстра хуже чем он и зла большего чем он совершил, не ограничивая себя в масштабе. Не видать ему Царствия Менота и гореть в аду до скончания времён.
Ради победы он обрёк аборигенов пережить все ужасы разгула некромантии, подобные тем, что обрушились на жителей Корвиса в ту долгую ночь, когда с помощью захваченного Ведьминого Огня Алексия пробудила легион потерянных душ. И хотя проклятая всеми ведьма смогла сбежать из города, а потом заслужить прощение у сигнарского короля, обрушив свою армию нежити на пришедшие с востока волной завоевания легионы Скорн, дав королевской армии подтянуть подкрепления и отбросить захватчиков, с тех пор ей нигде не было покоя. Изгнанная отовсюду, она скиталась по свету без рода и племени, продавая свои услуги наёмницы тем кто был готов заплатить и укрыть её от очередного охотника на ведьм или паладина. Она будет жить пока продолжается война, и пока ещё есть командиры, ради победы не брезгающие ставить под свои знамёна даже мёртвых.
Но варкастера пугало не мрачное и безрадостное будущее, а та лёгкость, с которой он переступил черту. Гнать в бой ожившие трупы было несравненно легче нежели самому махать мечом и творить заклятья. И эта кажущаяся лёгкость и даруемая власть развращали, отравляя душу чёрным ядом гордыни, паразитируя на трусости и подспудном желании выжить любой ценой, заманивая обещаниями всемогущества и всевластия всё дальше и дальше по пути проклятых. Поэтому Никола твёрдо решил снова вступить в бой, чтобы избавиться от лишних мыслей. Чтобы не расхолаживаться, позволив марионеткам делать за него всю грязную работу. И впредь никогда больше не использовать запретные чары. Он обязан остановиться. Иначе опомниться не успеет, как превратится в лича.
Но сперва он должен отбить этот проклятый пруд, ради которого он сюда явился. Иначе все эти жертвы, страдания и смерти окажутся бессмысленными.
========== Вторая осада севера. Часть 3 ==========
— Скорее выносите раненых! — срывал горло Сокка, отбиваясь мечом от сожжённого молнией ожившего мертвеца, чья одежда обгорела, кожа обуглилась, и только зеленоватое колдовское сияние заполняло пустые глазницы. — Все назад! Отступаем к пруду!
Знакомый с детства мир рухнул. Привычная реальность обернулась невообразимым кошмаром, что не приснится даже в страшном сне. А ещё минуту назад победа была так близка, что достаточно было только протянуть руку и она у тебя в ладони. Сын вождя с первой секунды возненавидел призванных аватаром колдунов, но чужаки оказались грозными бойцами, способными мгновенно перемещаться с помощью колдовства. Хотя проклятый меч лишал их сил точно так же, как и магов воды, они чуть не зарезали колдуна Азулы как овцесвинью, потеряв при этом всего одного бойца. Но эта сумасшедшая стерва спутала им все карты. А Аанг из-за своих дурацких принципов не послушал совета друга и не использовал силу аватара чтобы утопить всех пришельцев разом в тот самый миг когда их враг выпустил из рук меч чёрного металла. В итоге все старания пошли прахом. Вожак этой банды головорезов из другого мира оказался живучим, и даже смог пустить чародею кровь, но этого оказалось недостаточно. Слушать крики боли ненавистного врага для Сокки было приятнее, чем самую изысканную мелодию и самую утонченную поэзию. Но даже оседлав врага как дикого вепря, союзник из другого мира всё равно не мог его добить, поэтому сын вождя скомандовал воинам выдвигаться на помощь. И сам бы возглавил атаку, если бы не повисшие на руках сестра и друг, которые всеми великими и малыми духами умоляли его не приближаться к проклятому клинку, что с такой лёгкостью сразил казавшегося неуязвимым великана в тяжёлой броне.
Всё изменилось в один миг. Триумф обернулся невыразимым ужасом, когда десятки воинов оказались не просто сметены колдовством, но буквально перемолоты в фарш, над которым вместе с паром от ещё горячей крови поднимался зеленоватый туман.
А затем случилось нечто невообразимое. Мёртвые восстали против живых, движимые невозможным колдовством и бездонной ненавистью чародея, надругавшегося над всеми мыслимыми и немыслимыми законами природы, людей и духов. Выжившие воины оказались вынуждены сражаться против своих павших братьев по оружию за собственные жизни. И с ещё более ужасающими тварями из кусков разорванных трупов, что были лишь отдалённо похожи на людей. И как назло магия воды снова перестала действовать, вынуждая аватара отступать вместе с остальными магами прочь от колдуна, так чтобы проклятый меч больше не мог им помешать.
Но туда ещё нужно было попасть, а враг наседал. Возвращённые невозможным колдовством к жизни трупы были неуклюжими и неумелыми воинами. Но они не знали ни страха, ни боли, продолжая атаковать даже получив несколько смертельных ран. Сокка отрубил мертвецу руку с ножом и повредил ногу, а тот только подобрал оружие другой рукой и снова пошёл в атаку. Только когда воин вогнал меч чёрного металла в грудь врага, тот издал сдавленный визг и обмяк, а зеленоватое сияние в пустых глазницах погасло. Но то была заслуга в первую очередь космического меча, поглощавшего колдовство. Потому что соседний мертвец даже не обратил внимание на удар копья в сердце. Тварь только подалась вперёд, буквально нанизываясь на оружие и не позволяя воину освободить наконечник прежде чем вцепиться в ворот шубы жертвы и воткнуть костяной кинжал в горло несчастного. Мертвец ударил ещё три раза, прежде чем Сокка раскроил ему голову космическим мечом. Поверженный враг осел на запятнанный кровью снег, но эта победа не принесла ни малейшей радости, потому что была лишь каплей в море кошмарной битвы. И один космический меч не мог переломить ситуацию, только отсрочить неминуемое поражение. Потому что бойцам с обычным оружием было не остановить ожившие трупы. А каждый убитый вскоре поднимался с зелёным сиянием в застывших глазах, пополняя ряды армии мертвецов.