— Вы не будете возражать, если я буду говорить по-английски? — спросил Квик. — Это мой родной язык, и все вы владеете им не хуже чем испанским, на котором разговаривали на борту вашего корабля. — Ему отвечало угрюмое молчание. — Благодарю вас, — проговорил он неофициальным тоном и, оперевшись пальцами о трибуну, дал волю своему знаменитому баритону.
— Добрый день, дамы и господа. Я надеюсь, что этот день действительно окажется добрым и для вас и для всего человечества. Нет слов, которые могут выразить мое сожаление о том, что случилось с вами. Вы вернулись из экспедиции, и перед значением ваших открытий меркнет сделанное Колумбом. Вы трудились, вы страдали, вы потеряли трех близких друзей и, невзирая на все, выстояли. Более того, вы привезли с собой приз, который, как вы искренне полагали, действительно может открыть новую и более яркую эру. Вы имели все основания рассчитывать на триумф, на почести до конца своей жизни, место в истории. Но вместо того…
— Ах, да прекратите же болтать! — выкрикнула рослая блондинка. — Нечего фалить на нас это дерьмо. Уже нанюхались.
Значит, это Фрида фон Мольтке, стрелок и пилот бота, как и смуглый мужчина Сэм Калахеле, сидящий возле нее. Капитан Виллем Лангендийк обернулся, чтобы самым корректным образом поставить ее на место. Старший помощник Карлос Франсиско Руэда Суарес приподнял брови, как подобает аристократу, и пренебрежительно глянул на… сцену. Выражения на лицах всех остальных изменялись от ухмылок до откровенного смущения — за исключением худощавой и седоволосой Джоэль Кай, державшейся бесстрастно. Квик поднял руку.
— Я не обижаюсь, — объявил он. — Поверьте мне, я симпатизирую вам. Я проделал весь путь от Земли сюда, чтобы мы могли начать осмысленный диалог и достигнуть modus vivendi, способного удовлетворить всех. Я полагал, что могу начать с короткой речи, чтобы потом мы перешли к свободной дискуссии. Вы согласны?
— Выслушайте его, — приказал Лангендийк. Квартирмейстер Бруно Бенедетти сложил на груди руки, откинулся назад и деланно зевнул.
— Ну что ж, можно послушать, — сказал он. — Делать-то все равно нечего…
— Пожалуйста, не надо, — Эстер Пински, врач и помощник биолога, говорила застенчиво (хотя, как и все остальные, прошла через Звездные ворота к неизведанной судьбе, готовая к встрече с неизвестными формами жизни, что могли оказаться и смертоносными). — Давайте будем вежливыми.
— Да, — добавил инженер Дайроку Мицукури. — Иначе нас, наверно, не выпустят.
Экипаж успокоился. Квик вновь принял позу оратора.
— Благодарю вас, — проговорил он. — Вы весьма благородны. — «И смертельно опасны, — подумал он, тут же добавив про себя:
— В этом нет их вины. Я должен попытаться просветить их. Просвещение. А ведь ключ к завтрашнему дню именно в просвещении». Квик как никогда ощущал сегодня собственную терпимость.
— Полковник Трокселл и, вне сомнения, все его люди старались как могли, объясняя вам причины, заставившие вас очутиться в столь скучных условиях, — начал он. — Однако при всем уважении к ним, быть может, они не самые красноречивые люди из тех, кто ходит по земле. Разговаривать — не их дело. Это моя обязанность, если я не хочу потерять работу. — Никто не отвечал ему даже улыбкой. Планетолог Ольга Разумовская презрительно фыркнула. — Я намеревался переговорить и с э… бетанином, — продолжал Квик. — Могу ли я узнать, почему его нет среди вас?
Все повернулись к Джоэль Кай. Скрестив ноги, она невозмутимо ответила:
— Я посоветовала ему не приходить сюда. Позже мы проиграем всю эту сценку и попытаемся по пунктам интерпретировать происшедшее здесь для него.
Квик сошел с трибуны, несколько поумерив улыбку. Застывший взгляд и невыразительная поза мгновенно лишили оратора внимания аудитории. К тому же от голотевтов у него всегда мурашки по коже бегают. Они же не люди… Однако не следует позволять себе предрассудков, он уже достиг той величины, которая позволяет понимать, что это всего лишь предрассудки. Мари Фюилли, химик, смягчила ответ Кай, добавив:
— Фиделио и без того уже озадачен и задет.
— Ну что ж, товарищам по путешествию лучше знать его, — продолжил Квик. — Фиделио, прошу вас, примите мои самые добрые пожелания; от имени всего правительства я приветствую вас в Солнечной системе.
И вновь обратившись к экипажу:
— Согласен, мы не проявили никакой радости при вашем возвращении. Я прибыл, чтобы принести вам извинения и в то же самое время пояснить, почему у правительства не оставалось другого выбора. Ваша охрана могла лишь наметить причины. Я же намереваюсь дать более полное описание. Задайте мне самые серьезные вопросы, которые у вас найдутся, и я отвечу на них со всей прямотой, на которую способен: впрочем, для начала полезно описать вам ситуацию в том виде, в каком ее воспринимают мои коллеги и я. Пожалуйста, не говорите: вы все это уже слыхали. Пожалуйста, послушайте. Быть может, вы все-таки не слыхали всего, что я хочу сказать.
Отправляясь в свое путешествие, вы, вероятно, понимали, что при возвращении будете подвергнуты карантину вне зависимости от ваших открытий. Ведь даже после полета на Деметру, когда Голос Иных заверил, что планета свободна от заболеваний, опасных для нашей расы… даже в таком случае прошло десять лет, прежде чем кто-либо из тех ученых, которые летали туда, сумел ступить на любое из тел Солнечной системы. Конечно, вам не придется ждать на орбите столь долго. И карантин мог бы оказаться значительно дольше, чем то время, которое вы провели здесь, в Колесе.
Флориано де Карвальо, главный биолог, покраснел.
— Но время могло бы идти совершенно иначе, Квик! — выкрикнул он в гневе.
Оратор чуть отступил, как древний матадор перед быком.
— Да-да, конечно-конечно. Вы бы поддерживали аудиовизуальный контакт с любимыми и всем миром, принимали бы подарки… наслаждались лучшей пищей и питьем, чем — увы — получаете здесь — о да! Но свыше того — разве я не прав? — уже поделились бы со всеми своим открытием, и человечество узнало бы, что теперь способно передвигаться по Галактике.
— Это не совсем правильно, — проговорил худощавый мужчина. — Бетане за тысячу лет сумели найти пути к сотне звезд и обратную дорогу от них к дому. Это всего лишь начало.
Какое-то мгновение Квик не мог узнать его. Умственный блок. Не сумев предотвратить экспедицию, он лично встречался со всеми членами экипажа и их дублерами, изучил все досье. Но тогда он рассчитывал на то, что пройдут годы, а, если судьба будет к нему благосклонна, «Эмиссар» вовсе не вернется. Тут пришло катастрофическое известие, и он даже пожалел, что не верит в Бога и потому не может поблагодарить его за то, что сторожевиком в тот момент командовал именно Томас Арчер. Офицеров флота трудно было уговорить на сотрудничество. Да и возможность того, что Т-машина может перенести корабль через пространство и время, казалась далекой и теоретической… да-да, такой же нереальной, как некогда Е = МС^2…
Известие пришло от Арчера: «Фарадей» провел «Эмиссара» через Ворота в Солнечную систему, а потом, умно одурачив сторожевик, дежуривший возле Т-машины, выставил охрану на захваченном корабле. Что же делать теперь? Позже Квик гордился скоростью, с которой уладил дальнейшее на Колесе и «Фарадее» (сторожевик сперва отослали назад — дежурить в системе Феба, а потом еще дальше — выполнять вдруг сделавшиеся необходимыми картографические исследования далекого Аида, с обычной в таких случаях жирной премией для всего экипажа). Так Квик выгадал некоторое время, позволившее ему устроить нечто более постоянное. И все же организовать все это, да еще втайне, было для него чистейшим полуночным кошмаром. Одиночка не сумел бы осилить такое дело. На это способна только группа людей, занимавших самые разные посты в дюжине стран; и они рискнули своей карьерой и тайными усилиями предотвратили несчастье, — ведь их связывали более чем братские узы.
Кроме того… переговоры между Колесом и Землей не могли проводиться кодом, раз все считали, что здесь находится всего лишь горстка скромных ученых. Курьерские боты тратили на путешествие несколько дней и все равно не могли совершать частые рейсы — чтобы не вызвать лишних разговоров. (К тому же находящихся в его распоряжении фондов не хватило бы на оплату полетов. Ох уж эти крохоборы! Черт побрал бы реакционеров, которые всегда мешают персонам, наделенным истинным предвиденьем!) Посему Квик появился здесь, лишь в общих чертах представляя то, что успели выяснить от прибывших люди Трокселла.