Его создали Иные, чтобы жить на пульсаре. Гигант возле туземцев, практически бессмертный, он оставался на месте и обиталище его сделалось святилищем для местных жителей. Обладая интеллектом на пару с находящейся в голотезисе Джоэль, он не испытыват ни одиночества, ни скуки, поскольку разделял все деяния, сами души живших на пульсаре существ (Джоэль попыталась представить себе квазителепатию, осуществляемую с помощью модуляции сильных ядерных взаимодействий, но словарь, который она знала — нечто вроде языка жестов, — был слишком примитивен, чтобы задавать подобные вопросы). Оракул давал советы желающим, и она подумала, что предсказания его были преднамеренно столь же двусмысленны, как те, которые произносили в Дельфах, чтобы не вызвать в здешних обитателях псевдоморфоз, способный повлиять на созревание внутренних сил. Оракул записывал и при желании возвращал туземцам историю исчезнувших с лица пульсаров народов, их забытые достижения.
Но главным образом он являлся посредником между ними и пришельцами. Оракул отправлял сообщения на станцию, послание возвращалось обратно с помощью среды, которая могла переносить их. (Кварковые лучи?) В космосе их передавали различными способами, в том числе и с помощью радио. Оракул замедлил и ускорил передачу, в соответствии с природой нового собеседника.
Так, общаясь через него, обитатели звезды и гости, прибывшие к пульсару, чтобы исследовать его, могли кое-что узнать друг о друге. Должно быть, так эти существа ближе всего соприкасались с братством, которое пестовали Иные. А может, и нет.
Держась за стол в кают-компании, Бродерсен обращался к своему экипажу. За спиной его, на видеоэкране, вращались лучи, — лезвия мечей, стрелки часов — ближе и ярче. Скоро щит примет на себя их ярость.
— Мы не можем оставаться здесь дольше, — сказал он экипажу. — Много раньше чем невесомость вызовет в наших организмах необратимые перемены, мы получим изрядную дозу. Черт побери, фон слишком велик, и наша защита здесь недостаточна.
Мы можем удалиться на безопасное расстояние и ждать, надеясь на то, что кто-нибудь подберет нас, прежде чем мы умрем от голода. Тогда, конечно, корабль придется переоборудовать для вращения, и он не сможет лететь дальше. Впрочем, риск может и оправдаться, не исключено, что мы сумеем попасть домой.
Джоэль, черт побери, ты сказала нам слишком мало за эти несколько недель. Мы терпели, понимая насколько трудна твоя работа. Не сомневаюсь, что обучиться бетанскому языку с нуля было сущей ерундой по сравнению с нынешним делом. Но сегодня мы намереваемся выслушать твой отчет. Я прошу, чтобы ты выступила перед всеми, поскольку сведения интересуют каждого. Так что, прошу тебя, начинай.
Плавая возле него, перед всеми остальными, она без эмоций отметила признаки потрясения на окружавших ее лицах. «Наверное, я выгляжу жутко». В зеркале она увидела, что волосы ее перепутались и поседели, окруженные темными кругами глаза ввалились, налились кровью, кожа обтянула лицо, тело иссохло и пожелтело, руки с нестриженными ногтями непрерывно тряслись. «Проклятие этой мерзкой плоти, которая не позволяет мне оставаться в общении с Оракулом!» Она сухо отвечала:
— Я бы хотела подчеркнуть, что мои разговоры были весьма коротки. Несмотря на помощь компьютера и безусловное содействие со стороны моих собеседников, мне просто не отведено достаточно лет, чтобы усвоить сколько-нибудь полный язык. Задержка сигнала на целые минуты также не помогала во время работы. Так что я могу очень сильно ошибаться в некоторых вопросах, быть может, именно в тех, что существенны для нас.
— Но без тебя мы не смогли бы ничего сделать, — сказала Сюзанна Гранвиль, не выпуская руку Карлоса Руэды.
Джоэль вздохнула:
— Ну что ж, учитывая все это… Иные построили станцию потому, что овладевшие космоплаванием виды разумных существ непременно заинтересуются столь уникальным миром. На мой взгляд, Иные полагали, что подобное общение позволит подрасти и обитателям звезды и пришельцам, так, чтобы каждый из них глубже понял свою сущность. Я не смогла установить, открывались ли они перед посещавшими пульсар расами. Как мне кажется, такого не было. Скорее всего они наведываются сюда самостоятельно, чтобы выслушать цифры и биографии, которые готовит для них Оракул.
— Значит, они помогают, — выдохнула Кейтлин. — И хотят узнать, как живет каждый мир. Чтобы лучше любить?
— Конечно. Они прекрасно изучили нас, прежде чем запрограммировали робота в Т-машине, расположенной в Солнечной системе, — сказала Фрида. — Но какой Оракул следит за нами на Земле?
— Безусловно, не похожий на этот, — отвечал Бродерсен. — Продолжай, Джоэль.
— Некоторое количество развитых видов добрались сюда, предположительно, методом проб и ошибок, — продолжила голотевт. — Они и потом время от времени присылали научные экспедиции. Но установленного расписания нет, никто не бывает здесь достаточно часто. Это вполне понятно: сколько сил и средств может истратить на одну звезду раса, знающая пути через несколько ворот? Можно рассчитывать на один или два визита в течение следующего десятилетия. Но никто из них не подскажет нам пути до Солнца, Феба или Центрума. Откуда им знать? Сам Оракул не знает его.
Наступило молчание, и она торопливо добавила.
— Я добилась некоего прогресса, и если мы останемся возле пульсара, так, чтобы общаться с ним, то продвинусь и дальше. Оракул как будто готов рассказать мне все что угодно. Но мне очень многое непонятно. Поэтому я сконцентрировала внимание на расспросах о Звездных воротах и получила намек.
Я не могу рассчитать, куда и когда приведет нас конкретная траектория. Однако, применив все полученные здесь знаки, могу сделать вероятностную оценку расстояния и направления нашего перемещения. Но что еще более важно, я умею теперь достаточно точно оценить вероятность существования Т-машины в месте, куда нас приведет переход. Иные продолжают строить их, понимаете, — смешок вырвался из ее уст. — Слово «продолжают» можно считать классическим примером бессмысленного шума, не так ли? Простите. Я не отвыкла от ограничений моего природного мозга. Дело в том, что Иные действуют не по случайной схеме. Они слишком много знают для этого. Они постоянно расширяют свои границы, ради познаний, а не завоеваний, — я в этом не сомневаюсь.
(Кейтлин шепнула: «Ради любви», — и Джоэль заметила это.) — Их интересуют места, где можно увидеть кое-что более интересное, чем вакуум. Поймите, им приходится пересылать все необходимое для сооружения новой Т-машины — материалы, а быть может, и инструменты, — экспедиция может возвратиться, только построив собственную машину. Работа немалая даже для них. Я думаю, что если мы начнем перемещаться от машины к машине по предлагаемой мной схеме и соберем больше данных… словом, если будем перемещаться дальше и в нужную сторону… то наконец окажемся на той границе, где сейчас находятся сами Иные.
Джоэль чувствовала, что теряет сознание, голова ее была словно набита песком. Ныла каждая клеточка ее тела. Она согнулась, жалея только об одном, — что не может немедленно уснуть.
Смутно она услышала Бродерсена.
— Все понимают, на что мы дерзаем? Эта леди не гарантирует нам дальнейшего перемещения при каждом прыжке. Шансы могут сложиться и в нашу пользу, но с каждым повторением они уменьшаются.
— Мы можем остаться здесь во вращении на датской орбите, — предложил Вейзенберг. — Вполне очевидно, у нас есть шансы на то, что чей-нибудь корабль явится сюда прежде, чем мы умрем от голода. Не сомневаюсь, что такая цивилизация сумеет синтезировать земную пищу и позаботиться о нас. Конечно, экипаж не сумеет проводить нас домой, но мы, вне сомнения, сумеем прожить интересную жизнь на его родной планете.
— Ты это серьезно, Фил? — спросила Кейтлин.
— Нет, у меня семья. Но я просто думал, что один из нас должен подытожить все для остальных.
— А человечество останется в руках типов, подобных Айре Квику? — огрызнулся Дозса.
— Эй там! — сказал Бродерсен. — У нас еще будет время обдумать это. Джоэль, я берусь за лечение: начнем с двадцатичетырехчасового сна.
Джоэль едва чувствовала руки, относившие ее в каюту, не заметила она, и как Кейтлин губкой омыла ее, как вдвоем они с Бродерсеном уложили ее в постель и дождались, пока она уснет. Проваливаясь в сон, она думала лишь об Оракуле и о тех, кто создал его.