На этот раз Острожский действительно был мёртв и выглядел при этом так, словно его рвала зубами стая бешеных собак. Криминалисты сказали, повреждения нанесли, когда он был ещё жив, но в ранах не нашли ни слюны животных, ни следов металла — это если бы его палкой с гвоздями били, ни чего-то ещё, что указало бы, чем его так изуродовали — всё тело было настоящим месивом! Ни одного целого места не найти, только лицо более-менее сохранилось — я тогда ещё подумал: может, хотели, чтобы проблем с опознанием не было? — Васильков пожал плечами и, заметив, что Вера резко побледнела и дрожит, спросил: — Вам нехорошо? Может, врача?
Он взялся было за телефон.
— Не надо, — Вера схватила его за руку. — Я просто… уже всё нормально, спасибо.
— Вот, попейте, — Васильков достал откуда-то из-под стола стакан, дунул в него, потом налил туда воды из стоявшей рядом, на тумбочке, пластиковой бутылки.
— Спасибо, — Вера взяла стакан, отхлебнула — вода была солоноватой и газированной.
— Зря я так вот, без подготовки, всё это на вас вывалил… уж извините!
— Нет-нет, я… я же сама хотела подробностей, так что… — Вера сделала ещё глоток и поставила стакан на стол. — В общем, я — в порядке! Так чем же всё-таки нанесли ему эти раны?
— Как позже выяснилось из официального экспертного заключения — ничем. Оказалось, что-то разорвало его тело изнутри, а не снаружи.
— Изнутри?! Как это?
— А бог его знает, — развёл руками Иван Игнатьевич. — Что-то попало внутрь мышц и потом разорвало ткани, но что именно — определить, к сожалению, так и не удалось.
— Разве так бывает? — потрясённо прошептала Вера.
Ей захотелось ещё раз совместить светаки, чтобы убедиться, что следователь говорит правду, но она опасалась, что не достаточно успокоилась, чтобы удержать контроль. Да и интуиция подсказывала: трудно найти человека, ещё меньше похожего на фантазёра, чем Васильков. Да и зачем ему такое выдумывать?
— В моей практике ничего подобного ни раньше, ни за последнее время не было, — устало вздохнул Иван Игнатьевич. — Не дело, а какой-то сплошной набор несуразностей и вопросов без ответов… Тех, кто похитил из больницы вашего дедушку, найти не получилось, понять, что его так зверски изуродовало — тоже. Да и как он умудрился так долго оставаться живым после наезда, с переломанными костями, разрывами внутренних органов и проткнутым им же самим горлом, тоже осталось загадкой.
— А машина? Ну, в смысле, водитель, который его сбил?..
— Машина оказалась угнанной, водитель скрылся, задержать его по горячим следам не вышло, а потом, когда выяснилось, что это самоубийство… — следователь махнул рукой, давая понять, что с поисками не очень-то и надрывались. — В общем, угонщика не нашли.
Дверь кабинета открылась, кто-то хотел войти, но Иван Игнатьевич его отослал, сказав, чтоб зашёл попозже. Вера в это время отпила ещё минералки, собираясь с силами и мыслями. Только Васильков отошёл от двери, как у него зазвонил телефон. Пока он отвечал, из его светака вдруг полыхнуло красным, словно огромный красный протуберанец вырвался вперёд и стал чернеть на краях. Вера подвела свою светотень поближе и осторожно, с опаской наслоила на протуберанец и сразу поняла, в чём дело: сердце! Сердце следователя буквально вспыхнуло перед глазами белым огнём, словно готовясь взорваться, а чёрный, сжимавшийся ореол протуберанца… о боже!
— Иван Игнатьевич! — взвизгнула Вера, уставившись на него вытаращенными глазами, словно у него за спиной прямо из шкафа выскочил маньяк и уже замахнулся топором, готовый разрубить следователю череп.