На этот раз Острожский действительно был мёртв и выглядел при этом так, словно его рвала зубами стая бешеных собак. Криминалисты сказали, повреждения нанесли, когда он был ещё жив, но в ранах не нашли ни слюны животных, ни следов металла - это если бы его палкой с гвоздями били, ни чего-то ещё, что указало бы, чем его так изуродовали - всё тело было настоящим месивом! Ни одного целого места не найти, только лицо более-менее сохранилось - я тогда ещё подумал: может, хотели, чтобы проблем с опознанием не было? - Васильков пожал плечами и, заметив, что Вера резко побледнела и дрожит, спросил: - Вам нехорошо? Может, врача?
Он взялся было за телефон.
- Не надо, - Вера схватила его за руку. - Я просто... уже всё нормально, спасибо.
- Вот, попейте, - Васильков достал откуда-то из-под стола стакан, дунул в него, потом налил туда воды из стоявшей рядом, на тумбочке, пластиковой бутылки.
- Спасибо, - Вера взяла стакан, отхлебнула - вода была солоноватой и газированной.
- Зря я так вот, без подготовки, всё это на вас вывалил... уж извините!
- Нет-нет, я... я же сама хотела подробностей, так что... - Вера сделала ещё глоток и поставила стакан на стол. - В общем, я - в порядке! Так чем же всё-таки нанесли ему эти раны?
- Как позже выяснилось из официального экспертного заключения - ничем. Оказалось, что-то разорвало его тело изнутри, а не снаружи.
- Изнутри?! Как это?
- А бог его знает, - развёл руками Иван Игнатьевич. - Что-то попало внутрь мышц и потом разорвало ткани, но что именно - определить, к сожалению, так и не удалось.
- Разве так бывает? - потрясённо прошептала Вера.
Ей захотелось ещё раз совместить светаки, чтобы убедиться, что следователь говорит правду, но она опасалась, что не достаточно успокоилась, чтобы удержать контроль. Да и интуиция подсказывала: трудно найти человека, ещё меньше похожего на фантазёра, чем Васильков. Да и зачем ему такое выдумывать?
- В моей практике ничего подобного ни раньше, ни за последнее время не было, - устало вздохнул Иван Игнатьевич. - Не дело, а какой-то сплошной набор несуразностей и вопросов без ответов... Тех, кто похитил из больницы вашего дедушку, найти не получилось, понять, что его так зверски изуродовало - тоже. Да и как он умудрился так долго оставаться живым после наезда, с переломанными костями, разрывами внутренних органов и проткнутым им же самим горлом, тоже осталось загадкой.
- А машина? Ну, в смысле, водитель, который его сбил?..
- Машина оказалась угнанной, водитель скрылся, задержать его по горячим следам не вышло, а потом, когда выяснилось, что это самоубийство... - следователь махнул рукой, давая понять, что с поисками не очень-то и надрывались. - В общем, угонщика не нашли.
Дверь кабинета открылась, кто-то хотел войти, но Иван Игнатьевич его отослал, сказав, чтоб зашёл попозже. Вера в это время отпила ещё минералки, собираясь с силами и мыслями. Только Васильков отошёл от двери, как у него зазвонил телефон. Пока он отвечал, из его светака вдруг полыхнуло красным, словно огромный красный протуберанец вырвался вперёд и стал чернеть на краях. Вера подвела свою светотень поближе и осторожно, с опаской наслоила на протуберанец и сразу поняла, в чём дело: сердце! Сердце следователя буквально вспыхнуло перед глазами белым огнём, словно готовясь взорваться, а чёрный, сжимавшийся ореол протуберанца... о боже!
- Иван Игнатьевич! - взвизгнула Вера, уставившись на него вытаращенными глазами, словно у него за спиной прямо из шкафа выскочил маньяк и уже замахнулся топором, готовый разрубить следователю череп.
- Перезвоню, - бросил Васильков в трубку и, нажав отбой, быстро спросил: - В чём дело?
- Вам срочно надо к врачу, у вас сердце вот-вот не выдержит! Пожалуйста, езжайте в больницу, скажите, пусть сердце проверят!
- Давайте-ка ваш пропуск, - следователь снова сел за стол.
- Но я не шучу и не выдумываю, я это видела, так же ясно, как и про вашего сы... - Вера осеклась, встретившись с Иваном Игнатьевичем взглядом. - Извините, я не буду больше упоминать, но вы должны мне поверить! Если вы не поедете в больницу, вы умрёте!
- Ну хватит! - он подписал пропуск и сунул его девушке прямо в руку. - Идите уже, гражданка Острожская, домой! всего доброго!
В отчаянии от того, что он ей не верит, Вера снова совместила светаки. Стараясь не задеть красный, с пока ещё тонким, но расширявшимся - хоть и медленно-медленно, но всё же! - чёрным ореолом, протуберанец, она стала искать что-нибудь, что могло бы убедить Василькова, и выпалила о первом, что попалось ей на глаза:
- Вчера вы повредили большой палец левой ноги возле ногтя, но всё пройдёт, это ерунда, а вот сердце!
- Вы и так отняли у меня массу времени! - разозлился следователь. - Не вынуждайте выводить вас насильно.
- Да-да, я уже ухожу, - Вера поднялась и пошла к выходу. - Спасибо за приём.
Дверь в кабинет снова открылась, и на этот раз Васильков впустил вошедшего, коротко бросив:
- Заходи.
На пороге Вера обернулась:
- Пожалуйста! Это очень серьёзно!
- Да понял я, понял! - гаркнул следователь.
Что-то в его голосе успокоило Веру.