Спустившись в подземку, Вера так озиралась вокруг, словно за каждым углом таился дикий зверь, готовый броситься на неё и разорвать. Взгляд метался от одного человека к другому, выискивая такое же существо, как Антон. Но страх оказался напрасным: и на платформе, и в вагоне все люди были со светаками. Расслабиться, однако, всё равно не удалось, и к дому дяди с тётей, она, спустя полчаса, подходила на взводе.
К домофону тётя не подошла, заставив Верины, и без того натянутые нервы, задрожать, будто на них, как на струнах, играл сам дьявол. Чертыхаясь, она полезла в карман за мобильным, но тут дверь подъезда открылась, выпустив на улицу целое семейство: мама, папа, сын и ещё малыш в коляске. Вера поздоровалась и проскользнула мимо них в подъезд.
В квартиру пришлось позвонить дважды, прежде чем дверь, наконец открылась, и на пороге возникла заспанная тётя Соня.
- О-о! Верунчик! Приветики!- она впустила племянницу и, закрыв дверь, обернулась, вытянув губы трубочкой и распространяя стойкий запах перегара.
- Здравствуйте, тёть Сонь, - Вера чмокнула её в щёку. - Я ненадолго, хотела у вас кое-что спросить...
- Проходи, вот тапочки! Покушать хочешь?
- Нет, спасибо. Мне бы про то чёрное платье узнать, мы недавно о нём по телефону говорили, помните? Ну, бабушкино платье, которое она в ателье на Старокисловской заказывала.
- Далось тебе это платье! - проходя на кухню, мрачно буркнула тётя. - Садись! Конфетку хочешь? - она полезла в карман халата.
- Давайте, - опускаясь на стул, кивнула Вера, но, взяв угощение, удивлённо подняла брови: - Это же леденцы от кашля!
- Да? - уже запихнувшая за щёку леденец тётя подслеповато прищурилась, глядя на упаковку. - О-оо, ну... зато они - такие сладенькие, с ментолом... что, не будешь?
- Нет, спасибо... - племянница положила леденцы на стол. - Ну, так что насчёт платья, тётя Сонь, почему плохое, что вы имели в виду?
- Похоже, ты не отстанешь... - тихо и неразборчиво пробормотала та, задумчиво глядя в пол.
Её блёклый, словно застиранный, светак безжизненно маячил за хозяйкой размытым пятном - наверное, обессилел и выцвел от постоянных возлияний, подумала Вера. Опасных повреждений она не видела, а без серьёзной причины устанавливать контакт - теперь избегала, и потому, пытаясь вызвать ответную откровенность, честно призналась:
- Оно мне тоже кажется странным, это платье. Ненормальным даже, я бы сказала!
Тётя вскинула голову и молча посмотрела на племянницу хмурым похмельным взглядом.
- Расскажите, пожалуйста, тёть Сонь! Что б там ни было, я не подумаю, что вы... - Вера замялась, опасаясь ляпнуть что-нибудь не то, а потом выдала, решив идти ва-банк: - Да оно же без швов, застёжек, подол не раскрывается, как бабушка вообще могла его натянуть?! - это невозможно, я пробовала!
- Что? - тётя вдруг округлила глаза. - Не вздумай!
- Блин, опять! Ходить в ателье не вздумай, теперь ещё чего-то не вздумай, вы можете объяснить, наконец?!
- Надевать! Платье это! Не вздумай! Никогда! Лучше сожги его... к чёртовой матери!
- Почему?!
- Да какая разница, Верунчик, - голос родственницы внезапно смягчился, - просто сожги, да и всё...
- Я так не могу, я должна знать, в чём дело!
- Мишка считает, что я... ку-ку, - тётя постучала пальцем себе по виску.
- Нет! Нет, я так не думаю! - горячо заверила племянница, схватив её за руку. - С платьем что-то не то, это факт! расскажите, что вы видели?.. Ну, блин, тёть Сонь, ну пожалуйста!
- Ладно, - та с хрустом раскусила остаток леденца. - Платье это чёртово и правда ненормальное... в общем, когда Клавдия его надевала, я не видела, а вот как снимала... Было это сразу после поминок - девятый день, мы тогда на ночь у вас остались.
Вера кивнула: она в тот вечер сразу в комнату свою прошла, на кровать упала и до утра не вставала - всё о дедуле думала. Плакала.
- Перед самым сном я решила проверить, как там Клавдия, - продолжила тётя Соня. - Валерьяночки прихватила и тихонько к комнате её подошла: может, вдруг уснула уже, думаю, стучаться не стала, дверь тихонько приоткрыла. Смотрю, она стоит и платье это через голову стягивает... а за тканью, - чёрт, ну, прям оторопь до сих пор берёт! - тянется ещё что-то, телесное такое, будто кожа к ткани прилипла и отрывается... Вот я сейчас рассказываю и понимаю, какой чушью это звучит, но я видела, понимаешь?
Вера снова молча кивнула, глядя на неё во все глаза.
- Застыла на пороге соляным столбом и таращусь, взгляд оторвать не могу! Тело Клавдии будто уменьшается и меняется, а хреновина за платьем всё тянется и тянется! Мерзкая такая, мягкая, телесная... - тётя передёрнула плечами и умолкла.
- И что? - свистящим шёпотом вопросила племянница, тронув её за локоть. - Что потом?!
- А потом она повернула голову и я увидела, что лица у неё будто уже и нет!
- Как это?!
- Да не знаю я! Рассмотреть не успела - Клава, видно, меня засекла. Р-раз, и платье на место легло! И лицо на место вернулось, губы шевелятся. Чего тебе? - говорит. Я валерьянку протягиваю. - Спасибо, не надо, ложусь я уже. - А я стою, как дура, что сказать, не знаю, пальцем в платье только тычу. А Клава мне: Ничего не надо! - и вдруг нахмурилась, злобно так на меня зыркнула: Уходи, Соня, я устала! Рукой от себя так вот махнула и сказала, будто сплюнула: Иди! Ну, я дверь закрыла и ушла. Долго потом уснуть не могла, растолкала всё-таки Мишку и рассказала ему, что видела, а он: пить надо было меньше на поминках! К стене отвернулся и захрапел. А утром, когда Клавкино сумасшествие обнаружилось, и мы тогда у вас ещё на несколько дней остались, пока её в клинику устраивали, я платье Клавкино стала рассматривать, а оно странное такое... и маленькое! Ну, я вечером снова к Мишке привязалась. Стала платье это показывать: застёжек, мол, нет, ткань слиплась - надо всё-таки Вере, про то, что я видела, сказать... предупредить... да Мишка и смотреть даже не стал, только взбесился: Ты совсем, дура, рехнулась - своими пьяными глюками ребёнка пугать?! Не смей! У неё и так большой стресс, оставь девочку в покое! Нашёл у Клавы в комнате какую-то жестянку, выхватил у меня платье, сунул его туда и крышку захлопнул. Всё, забудь, говорит, я это в помойку на улице выкину!.. Ну, я посидела, подумала и почти убедила себя, что и впрямь глюки словила, всё-таки пила же я на поминках, чего уж... И тут вдруг этот тип к Клаве заявляется!
- Какой тип, куда заявляется?
- Да в квартиру вашу, куда же! Тебя тогда дома не было, в институт, что ль ушла, не помню. В общем, ни тебя, ни Мишки, я одна. Он в дверь звонит. Я: кто? А он: Клавдию Викторовну можно увидеть? Ну, пришлось открыть. Объяснила ему, что Клавдия в клинике, а он вдруг прошёл прямо в её комнату и стал про чёрное платье спрашивать, представляешь?! Я из ателье, говорит, где она это платье заказывала, где оно? - и зырк, зырк по сторонам! А в чём дело-то? - спрашиваю. Да выяснилось, говорит, что партия молний, которые мы весь последний месяц использовали, бракованная, и теперь мы их меняем. Бесплатно. Клавдии Викторовне дозвониться не смогли, но она в своё время доставку заказывала по этому адресу, поэтому я лично пришёл: реноме, мол, репутация... всё такое! Короче, бред полнейший!