Но Веру он больше не интересовал, ей было нужно увидеть, что с бабушкой, и она увидела. Клаву трясло, словно под током, а её светак истекал последними красками: они бежали по чёрному "языку" прямо в глотку лежавшему на земле устранителю - голова была чуть приподнята, распластанное на земле тело содрогалась от попадавших в него пуль. Это стрелял Антон - бежал к устранителю и стрелял, не давая подняться: раз, второй, третий.
- Не-е-т! - внучка бросила свой светак к бабушкиному, накрывая, защищая, пытаясь сохранить целостность, остановить истечение, но вместо этого сама угодила в ловушку: казалось, немыслимый великан сжал её мозг в кулаке и стал глотать потёкший меж пальцев светящийся сок. Хрипя и беспорядочно маша руками, Вера повалилась на бок, сотрясаясь в конвульсиях.
Последняя пуля, выпущенная практически в упор, разнесла устранителю голову, и "язык" обмяк. Не успевшее пройти весь путь до чёрной глотки разноцветное сияние Вериного светака всей массой обрушилось назад, разливаясь по её светотени, после чего "язык" рассыпался мгновенно исчезнувшей чёрной пылью. Вера со свистом втянула воздух и, оттолкнувшись дрожавшими руками от земли, встала на колени.
Сильная рука Антона обхватила её под мышки, помогая подняться на ноги.
- Ба...ба... - начала Вера, но увидев Клавдию, поняла: её уже не вернуть.
Тварь с чёрным языком выпила бабушку досуха, и на дороге лежало мёртвое, будто даже схлопнувшееся, старческое тело. Слёзы хлынули из глаз, что-то беззвучно бормоча, Вера, вися на руках Антона, всем телом потянулась к бабушке, но Шигорин развернул её в другую сторону, таща через дорогу к припаркованному авто. Парень, которого задело машиной, лежал ничком в луже крови.
- Я его застрелил, - буркнул Антон, не давая Вере остановиться. - Быстрей, быстрей, надо уходить отсюда!
Он практически нёс её так, что ноги лишь иногда касались земли.
- Бабушка! - уже возле машины выкрикнула Вера, пытаясь вырваться, но закройщик без церемоний затолкал девушку внутрь.
- Ты ей ничем уже не поможешь! - он захлопнул дверцу и побежал к водительскому месту. - Где твой браслет? - спросил он, заводя двигатель. - Надевай!
Вдали, быстро приближаясь, слышались полицейские сирены.
- Надевай, убьют! - громовым голосом гаркнул закройщик, из зеркала заднего вида Веру прожёг яростный взгляд.
Вздрогнув, она полезла в карман и вытащила браслет.
Антон резко, царапнув соседний авто, вырулил с парковки, и машина рванулась в противоположную завываниям сторону.
Чуть меньше двух недель назад
- Эй, Андрейка, ты чего?
Лежавший в позе эмбриона теловик открыл глаза: прямо перед носом топтались огромные птичьи лапы.
- Мишка... Чего тебе?
- Да мне-то ничего, - пожал оперёнными плечами обладатель птичьих лап. - Это ты здесь, скрученный, валяешься, будто гусеница, только что с дерева упавшая.
- Уже не валяюсь, - Андрей медленно сел. В горле запершило, и он закашлялся.
- Чего случилось-то? - стукнув его чёрным крылом по спине, осведомился Мишка.
- Эй-эй! - Андрей чуть носом в землю не ткнулся. - Полегче лупи-то, совсем уже, что ли?
- Прости! Никак не привыкну - думаю, это как руки, а они, вишь, насколько сильнее... - гигантский птах вытянул крыло и пошевелил маховыми перьями, словно пальцами.
- О, - глядя на это, прыснул теловик, - а вот так делать - точно ни одна птица не умеет!
- Так я и не птица, - не поддержав веселья, мрачно заявил Мишка. - Я человек, которому ты уже второе воронье тело всучил...
- А что, собственно, не нравится-то?
- Да летать ни хрена не выходит, вот что не нравится! Какой же это птичий формакод, если в воздух подняться не получается? А, Андрейка-канарейка?
- Сам ты канарейка! - возмутился Андрей и стал, с кряхтением, подниматься. - И с чего ты взял, что дело именно в формакоде?
- А в чём? - нетерпеливо осведомился Мишка.
- В тебе! Может, это лично у тебя ни хрена не выходит! Ты посмотри, ты же с меня ростом - разве птицы такими бывают? Перьями, как пальцами шевелишь, да ещё и разговариваешь, а должен бы... - теловик схватился за огромный клюв собеседника и крепко сжал его двумя руками.
- Что должен бы? - несмотря на невозможность открыть клюв, вполне разборчиво спросил Мишка.
- Каркать должен бы только и всё! - убрав руки, заявил Андрей. - Однако ты говоришь, причём, даже если зажать твой птичий орган речи, ничего не меняется.
- К чему ты клонишь? - Мишка склонил голову на бок, живо сверкнув чёрным вороньим глазом.
- Сам сказал, что ты - не настоящая птица, да и вообще, всё здесь не настоящее! Всё здесь на самом деле - не то, чем выглядит. Поэтому причина вовсе не в этом якобы теле.
- А в чём?
- Покопайся у себя в сознании, может, узнаешь. - Андрей повернулся и пошёл в сторону деревни.
- А если не узнаю? - ловко перебирая лапами, ворон-переросток резво поскакал вслед за ним.
- Уже полученный формакод обмену и возврату не подлежит. Покупай новый, если этот не устраивает. Наслаивай третью ворону.
- Думаешь, поможет?
- Почём я знаю? - пожал плечами Андрей. Потом окинул Мишку критическим взглядом: - Голова и нога, во всяком случае, после второго наслоения выправились.
- А крылья? - ворон взмахнул ими, громко прошуршав перьями.
- Да вроде не изменились... ну, так они и не были дефектными... вроде.
- Да вроде... - кисло согласился Мишка и, чуть проскочив вперёд, преградил теловику путь. - А что-нибудь новое у тебя есть?
- Сейчас ничего, сам же видишь! - теловик остановился, показывая на свой пояс с пустыми сосудами. - Подожди немного: что-то когда-то будет.
- "Что-то" - это крыса!
- Скорее всего.
- На фига мне крыса?
- Слушай, ну чего вот ты от меня хочешь? - возмутился Андрей. - Ты зачем, вообще, сюда, за поселение, припёрся?
- Потому что тебя долго не было. Прошёлся по деревне: тебя никто давно не видел, ну, я и прошёл проверить. Ходил везде, искал...
- Нашёл?
- Нашёл.
- И что, будешь теперь за мной таскаться? - Андрей уже не сдерживал раздражения: приключение с неправильным формакодом сильно выбило его из колеи - он никак не мог понять, что это такое и как реагировать - а вдруг так теперь каждый раз будет?