Капитан работал в контрразведке. И знал очень много…
Долинский не был религиозным человеком. Он и верил и не верил в бога. Но глубоко верил в судьбу, в предначертание свыше. Ничто не взялось из пустоты, ничто не возникло само по себе. На все есть веление: на жизнь и смерть, на блаженство и муки. Горит дом, погибает младенец, обогащается подлец — таково веление.
Разумеется, в Долинском философия эта до поры до времени не была столь обнажена, препарирована. Ее заслоняла довольно-таки прочная стена каждодневных забот, требующих отдачи нервной и физической, сопряженных порой с опасностью для жизни. Лишь циничная прямота графини Анри заставила Долинского взглянуть на себя как бы со стороны. Спросить: есть ли бог в тебе самом, Валерий Казимирович?
Подумав так, он усмехнулся. Ответ рождался из строк все того же ненаписанного романа. Строк высокопарных и, кажется, несерьезных:
«Бога в нем не было. Был страх перед временем. Кто знает, может, время и есть тот самый бог, которого веками безуспешно ищут люди.
Время отказывало в будущем. Оно требовало борьбы и крови…»
«Пророка из меня не выйдет», — понял Долинский. И горько усмехнулся…
Вернувшись к себе, он не застал дома свою молодую хозяйку. Долго лежал на кушетке, слушая воркованье голубей. Потом незаметно уснул.
Проснулся он, когда уже было темно. Правда, за окном светила невидимая из комнаты луна. И сад белый-белый, казалось, заполнял собой всю землю. Некоторое время Долинский любовался им. Потом включил электричество. И решил побриться. Теплой воды, разумеется, не было. Капитан зажег спиртовку. Пламя над ней было фиолетовое, почти прозрачное. Долинский любовался им, как цветком.
Послышались шаги. Валерий Казимирович понял, что хозяйка вернулась не одна. Правда, он не слышал ее голоса и не видел ее. Но шаги были уверенные, хотя, может быть, несколько суетливые.
Долинский решил не выходить, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, тем более что вода в колбе уже закипала…
Валерий Казимирович! — молодая хозяйка совершенно неслышно отворила дверь. Говорила улыбаясь, открыто строила глазки. — Вы работаете в госпитале. У вас большие связи. Помогите мне эвакуироваться.
— Вам очень одиноко, Клавдия Ивановна?
— Да.
— А ваши гости?
— Они ушли.
— Они приходили по делу? — Он рассматривал ее цепко и пристально.
— Да. — Она смущенно потупила взгляд. Сказала грустно: — Для того чтобы жить, мне приходится продавать вещи, доставшиеся в наследство.
— Это всегда очень печально, — согласился он. И вдруг предложил: — А не распить ли нам бутылочку коньяку?! Мне французы подарили бутылку самого настоящего «Камю».
— Никогда не слышала о таком, — созналась Клавдия Ивановна.
— Все познается со временем, — широко улыбнулся Долинский, жестом приглашая хозяйку сесть на диван.
11. Всерьез и надолго
— Профессионал не ломал бы себе голову над этим, — вздохнул Каиров.
— Многим ли мы рискуем? — спросил Уборевич.
— Перепелку я никогда не видел в лицо. Я очень верю рекомендации Матвея. Но он ни черта не смыслит в разведке.
— Он опытный подпольщик, — возразил Уборевич. — Разве подполье — не школа?
— В какой-то мере… — развел руками Каиров. — Но ведь для девчонки достаточно одной ошибки. И они… Да что объяснять, Иероним Петрович, сам знаешь, как работает контрразведка белых!
— Ошибки может и не случиться. В этом деле чем проще, тем лучше, Мирзо Иванович. А затея с почтовыми голубями в силу своей наивности обеспечивает почти легальную связь.
— Внедрится ли она?
— Почему сомнения?
— Все по той же причине. Никогда не видел человека.
— Фотография перед тобой.
— Красотка. Но ведь больше ничего не скажешь. А факты — против нее. Три недели жила с Долинским под одной крышей и думала, что он врач. Связного моего, Кравца, едва не застрелила.
Фактов можно набрать на каждого. В том числе и на тебя, Мирзо Иванович… Ты поглубже смотри. Есть ли сомнения в ее верности нашему делу, в ее партийной убежденности?
— Нет! — твердо сказал Каиров. — По этому вопросу я глубоко Матвею верю.
— Разговор о кандидатуре Перепелки исчерпан. Что еще заботит?
— Имею несколько запасных вариантов на тот случай, если Долинский попытается уклониться от содействия Перепелке.