Облегченно вздохнув, капитан улыбнулся, как ребенок, сказал откровенно:
— Я продам их и получу большие деньги.
— Деньги в России потеряли сейчас цену.
— Я продам иконы за границей. Куплю отель на Средиземноморском побережье.
— Полагаете, вам хватит средств?
— Вы же сами говорили, иконы дорогие.
— Нужно найти ценителя, способного оплатить их подлинную стоимость.
— У меня есть покупатель.
— Вот как! А коллекция?
— Только глупость беспредельна, профессор. Всякое же упрямство имеет предел.
— Сентенции, подобные этим, легко произносить. Хотел бы я видеть, как вы попытаетесь их реализовать.
— Очень просто. Я спалю дом вместе с вами и вашей коллекцией.
— Подойдите ближе, — сказал Сковородников. — Я посмотрю в ваши глаза.
Долинский знал, что если смотреть напарнику в переносицу, то можно выдержать любой встречный взгляд, сколь бы долгим и эмоционально заполненным он ни был.
— Вы жуткий человек, способный на любую мерзость, — вывел Сковородников.
— К сожалению, совершенно верно, профессор. Жизнь сделала меня таким. Но еще я и душевный человек. И очень жалостливый. Мне будет горько, очень горько, что бесценные памятники старины погибнут в огне только потому, что два интеллигентных человека не нашли общего языка… Подарите мне иконы, и я назову свой отель вашим именем. Отель «Святой Михаил». Звучит!
— Назовите свой отель лучше именем дьявола.
— Нет-нет! Я благородный человек. Я все помню. И не бросаю слов на ветер. Ну!!! Где коллекция?
Тяжело вздохнув и сморщившись, профессор поднялся с кресла, тихо сказал:
— Коллекция в печи. Отодвиньте заслонку. И нажмите третью плитку. Вверху справа…
Печь, покрытая синей керамикой, поехала в сторону безо всяких посторонних усилий. Пружину грек Костя совсем недавно поставил новую, а болты хорошо смазал маслом…
20. Как быть? (продолжение записок Кравца)
Связь, связь, связь…
В разведке — она как воздух. Боишься сделать лишнее: вдруг подведешь кого-то, сорвешь чей-то замысел… Грек Костя долгое время имел связь цепочкой. Я смутно представлял, что это такое. Видимо, один человек приходит по определенному адресу, передает сообщение. И так далее…
Но вот 9 апреля наши взяли Туапсе. Линия фронта сместилась южнее города. И что-то нарушилось в цепочке. И мы остались без связи. Последнее сообщение, которое Каиров передал Косте, было о моем предполагаемом прибытии.
Костя заверил меня, что коллекция в надежном месте, что эвакуироваться профессор Сковородников не собирается. Вот почему я был спокоен за эту часть задания. Ежедневно появлялся на рынке на тот случай, если кто-то придет от Каирова.
Падение Лазаревского можно было ожидать со дня на день. И я полагал, задание мое завершится безо всяких осложнений. Просто и буднично. Как это случается чаще всего.
Однако 10 апреля произошли два события, озаботившие нас, поставившие под угрозу выполнение задания.
Рано утром ко мне на Александровскую, 17 пришел Костя, злой, взволнованный.
— Сковородникова ограбили, — сказал он.
— Кто? — Мне показалось, что я ослышался.
— Долинский. Вчера вечером он вывез всю коллекцию.
— Куда?
Костя пожал плечами.
— Надо узнать, — сказал я. — Он не мог это сделать один.
— С ним были казаки, — хмуро ответил Костя. Поскреб ногтем небритый подбородок: — Боюсь, коллекции уже нет в Лазаревском. Он мог отправить ее в Сочи.
В раскрытую дверь врывался запах сирени. И сама она, белая, у порога играла солнцем радостно и хорошо.
— Он интересовался фелюгой вашего брата. Значит, коллекция еще здесь.
— Можно думать и так, — нехотя согласился Костя. Но тут же возразил: — А можно и по-другому… С фелюгой много еще не ясно. Я не давал твердой гарантии. А фронт приближается… В Сочи порт. И там больше возможности договориться с капитанами.
Если же сюда заглянет фелюга моего брата Захария, то она может зайти и в Сочи.
— Возможно, вы и правы… Тогда нужно ехать в Сочи. А если коллекция все-таки здесь?.. Постарайтесь узнать наверное…
По выражению лица Андриадиса было ясно, что он не очень уверен, удастся ли ему это сделать. Однако Костя не стал больше возражать. Он просто сказал:
— Я приду на рынок. — И ушел.
…Работы на рынке хватало. Людей в поселке не уменьшилось. Потому что с транспортом было худо. Обыкновенная телега до Сочи стоила баснословные деньги. Я часа два не расправлял плеч, согнувшись над лапкой, как вдруг услышал знакомый женский голос: