Склад был деревянный, крыт тесом, и к моменту описи там хранилось восемьдесят две четверти пшеницы, сто пятьдесят пять четвертей ржи, пятьдесят четыре четверти ячменя, восемь четвертей гороха, шесть четвертей льняного семени, девяносто один пуд ржаной муки. Возникновение «хлебного магазина» связано с одной из интереснейших страниц в деятельности Новикова в Авдотьине.
В 1786—1787 годах жестокие морозы и засуха стали причиной неурожая и голода, поразивших некоторые губернии центральной России. Однако правительство Екатерины II не приняло никаких мер по оказанию помощи голодающим. В 1787 году императрица, с многочисленной свитой и в сопровождении австрийского императора Иосифа II, путешествовала по Крыму и Украине — Новороссии Таврической. Путешествие должно было показать Европе мощь и процветание России и сопровождалось роскошными и расточительными зрелищами, среди которых были знаменитые «потемкинские деревни». «Для разорения России надобно не особенно много таких путешествий и таких расходов»,— заметил граф де Людольф — один из иностранцев, сопровождавших императрицу.
Своим зарубежным корреспондентам царица писала: «У нас умирают от объедания и никогда от голода. У нас вовсе нет людей худых и ни одного в лохмотьях, а если есть нищие, то по большей части это ленивцы. Это говорят сами крестьяне». Под стать правительнице были и верноподданные. Вот одно из донесений от 6 марта 1788 года, подобное которым генерал-губернатор Москвы Еропкин регулярно посылал в Петербург: «В прошедшие 7 дней, как в здешней столице, так и всей губернии московской, было благополучно. Погода продолжалась тихая с умеренными морозами и солнечным сиянием, равной той, какова была и на прошлой неделе».
А в действительности люди умирали от голода. Вот что увидел Новиков в это время в Московской губернии: «Всякий, у кого есть дети, не может равнодушно отнестись к известию о том, что огромное число несчастных малюток умирает на груди своих матерей. Я видел исхудалые бледные личики, воспаленные глаза, полные слез и мольбы о помощи, тонкие, высохшие ручонки, протянутые к каждому встречному с просьбой о корке черствого хлеба, я все видел это собственными глазами и никогда не забуду этих вопиющих картин народного бедствия. Целые тысячи людей едят древесную кору, умирают от истощения. Если бы кто поехал сейчас в глухую деревню в нищенскую хату, у него сердце содрогнулось бы при виде целых куч полуживых крестьян, голодных и холодных. Он не мог бы ни есть, ни пить, ни спать спокойно до тех пор, пока не осушил бы хоть одной слезы, пока не утолил бы лютого голода хоть одного несчастного, пока не прикрыл бы хоть одного нагого».
Николай Иванович стал организатором широкой кампании по оказанию помощи голодающим крестьянам и выделил из собственных средств для покупки зерна большую денежную сумму. Его единомышленники по «Дружескому ученому обществу» собирали средства, раздавали крестьянам хлеб и семена для посева. Самую большую помощь оказал Новикову его друг и почитатель, сын богатого владельца уральских заводов Григорий Максимович Походяшин, который передал ему для помощи голодающим 50 тысяч рублей. С этими деньгами Новиков уехал в Авдотьино и жил там всю зиму и весну 1787 года, организуя покупку, доставку и раздачу хлеба крестьянам окрестных деревень. Помощь получали крестьяне «всей той окольности более, чем из ста селений казенных и дворянских». Хлеб пекли в Авдотьине и раздавали по окрестным деревням, причем наиболее отдаленные получали мукой.
Крестьяне смогли в последующую весну засеять поля, что было особенно важно для борьбы с голодом. Те крестьяне, кто не мог заплатить за взятый в долг хлеб, отрабатывали его. Мы знаем об этом со слов самого Новикова: «Из некоторых селений работою платили и обрабатыванием полей по собственной моей системе».
«Посредством сего хлеба вся та окольность в тот несчастный год прокормилась, и весной все поля были засеяны яровым хлебом. Осенью оказалось, при уплате, что хлебом и деньгами едва ли и третья часть уплачена была: включая в то и ту часть, которую из нескольких селений работою уплатили. Я сказал о сем г. Походяшину, который просил меня, чтобы из сих денег завесть хлебный магазин, который бы и содержать для требующих и на подобные сим несчастные случаи: от чего да сохранит бог отечество наше!
В последние годы раздача хлеба продолжалась повсегодно тем, которые просили: и из сих денег осталось еще на разные селения по 1792 год, помнится, до 15 тыс. или, может быть, и до 20 тыс. рублей не собранных ... С того времени построен у меня хлебный магазин, в котором и содержалось всегда готового хлеба, также и намолоченного от 5 до 10 тыс. рублей. Посредством обрабатывания полей и расчистки побросанных мест и посев хлеба у меня в деревне увеличивался повсегодно и увеличился почти до невероятного числа».
Следовательно, если пять лет спустя после голода, в 1792 году, в хлебном складе Авдотьина были значительные запасы зерна, можно считать, что оказание помощи крестьянам продолжалось и было прервано лишь заключением Новикова в крепость. В крепости же Новиков и давал отчет о своей благотворительной деятельности, отвечая на вопросы, составленные самой императрицей.
Для Новикова бескорыстная помощь голодающим явилась одним из выражений его высоких нравственных принципов. Оказание помощи крестьянам, в том числе и казенным, т. е. принадлежавшим правительству, со стороны Новикова и его единомышленников Екатериной II и ее приближенными было расценено как антиправительственная демонстрация и вызов власти, оставшейся равнодушной перед лицом народной беды. Помощь Новикова крестьянам получила широкий и нежелательный для императрицы резонанс, усилив в ней чувство подозрительности против масонов и неприязни по отношению к Новикову.
1780-е годы были вершиной общественной деятельности Новикова, отличавшейся исключительным разнообразием. Сведения об этом периоде его жизни в Авдотьине дополняют наше представление о личности просветителя. В Авдотьине Новиков сделал попытку реализовать гуманные принципы общения людей, реорганизовать крепостное хозяйство, однако Новиков никогда не выступал за отмену крепостного права. Но по словам Н. А. Добролюбова, «в его описаниях уже слышится ясная мысль о том, что вообще крепостное право служит источником зол в народе».
ТИХВИНСКИЕ ПРАЗДНИКИ
Весельем облекитесь вы, Северки брега, во всей красе явитесь, цветущие луга...
Н. Новиков — из рукописи «Тихвинские праздники»
В 1780-е годы в Москве и Авдотьине Новиков всегда был окружен друзьями и единомышленниками. В этот период он стал одной из центральных фигур в культурной и общественной жизни. Сферой его деятельности являлись просветительство, издательство, филантропия, масонство. В книге «Старая Москва» М. И. Пыляев писал: «Новиков имел в Москве много друзей, в числе которых были самые влиятельные люди, как, например, московский главнокомандующий князь Долгоруков-Крымский, преемник его граф 3. Г. Чернышев, граф П. Панин, московский куратор университета М. М. Херасков и многие другие».
Много самых разных людей видело в те годы Авдотьино. Есть сведения, что приезжал туда и московский митрополит Платон. Бывали там и преподаватели Московского университета, среди которых некоторые сотрудничали в издательствах Новикова, как, например, профессор словесности Харитон Андреевич Чеботарев.
Как уже упоминалось, к Новикову с сочувствием относился московский генерал-губернатор граф 3. Г. Чернышев, в ближайшем окружении которого было много друзей и единомышленников просветителя. Не раз бывали в Авдотьине генерал-адъютант Чернышева Иван Петрович Тургенев, богатый симбирский помещик, прекрасно образованный, писатель и переводчик, активный деятель Типографической компании. Приезжал сюда председатель Московской уголовной палаты Иван Владимирович Лопухин, принадлежавший к высшей знати, правнучатый брат императора Петра II. Лопухин был автором «Нравоучительного Катехизиса истинных франкмасонов» и владельцем тайной масонской типографии. Человек, по словам Герцена, «тихий, честный, чистый, твердый и спокойный»... «Из пенящегося брожения столбовых атомов, тянущихся разными кривыми линиями и завитками к трону и власти, Лопухин был выхвачен своею встречей с Новиковым...»