Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Картина пятая
Стоянка ордынского войска в степи. Две — три кибитки из белого войлока. В глубине — большой черный шатер: вход его завешен цветным узорчатым войлоком. У входа стоит воин из очередной стражи. Перед одной из белых кибиток на ковре Актай-Мерген и Бечак-Мурза играют в нарды. Актай-Мерген еще не стар; это широкоплечий, коротконогий человек с жестким, широкоскулым лицом. Бечак-Мурза — худой, желтолицый старик, брови у него седые, с подбородка струйкой сбегает редкая, узкая борода. Вдалеке, словно продолжая песню последней картины, поют мужские голоса:
Не вода в города понахлынула — Злы татарове понаехали. Как меня, молодца, во полон берут, Во полон ведут, во дикую степь… Ах ты, матушка Рязань старая, Сторона моя святорусская, Выкупай меня, выручай меня Из лихой беды, из неволюшки… Выкупай меня красным золотом, Красным золотом, черным соболем, Выручай меня каленой стрелой, Вызволяй меня саблей вострою…Песня звучит то тише, то громче, то жалобней, то грозней. Не прислушиваясь к пению пленников, бросают кости Актай и Бечак.
Бечак. Моих семь!
Актай. Моих пять!
Бечак. Моя взяла! Девять!
Актай. Четыре!
Бечак. Моя взяла!
Актай. Злой дух в твоих нардах! Второго коня проиграл. Третий идет.
Бечак. Какого даешь?
Актай. Чалого знаешь?
Бечак. Знаю. Добрый конь. Бросай кости.
Актай (торжествующе). Одиннадцать!
Бечак (усмехаясь). Двенадцать. Мой чалый.
Актай. Двенадцать болячек на твою голову! Не хочу больше играть. (Отбрасывает кости и встает.) Чего они там воют, как псы голодные, как шакалы ночные? Кайдан!
Из-за кибиток выходит молодой сотник Кайдан. Он низко кланяется Актаю.
Кайдан. Слуга твой, Актай-Мерген!
Актай. Что они делают?
Кайдан. Старики кизяк лепят, молодые седла чинят, кожи мнут.
Актай. Поют зачем?
Кайдан. Не велел петь, а все равно поют.
Актай. Худой народ! Работают мало, поют много. А хан на нас серчает.
Кайдан (отходит немного в сторону и кричит кому-то). Урдю! Не вели петь! Песни кричать не надо!
Песня смолкает.
Актай (сердито топчет ногой траву). Вчерашние беглецы где?
Кайдан. Руки-ноги связал, стражу поставил. Лежат — ждут, чего прикажешь.
Актай. Пускай сюда ведут.
Кайдан (опять кричит). Урдю! Беглецов сюда гони! Актай-Мерген велит.
Голос за кибитками отзывается криком вроде: «Веду-ут».
Актай. Ночью бегут, днем бегут… Отучу бегать. К молодым коням привяжу, на куски разорву — другие бояться будут…
Бечак. Зачем свое добро на куски рвать! Сторожить лучше надо! Горячий ты человек, Актай-Мерген, сам как молодой конь.
Воин приводит троих пленных — Никиту, Федю и еще одного рязанца, молодого безбородого парня. Они грязны, избиты, оборваны, руки скручены за спиной, ноги в путах. Парень спотыкается и падает.
Кайдан. Вставай, чего на земле валяешься!
Парень с трудом поднимается.
Актай. Куда бегали, собаки?
Все трое угрюмо молчат.
Говори, куда? (Замахивается плеткой.)
Никита (чуть отстраняясь). Собаки-то говорить не умеют…
Актай (подступая ближе). Отвечай, куда, зачем ходил?
Никита. Что ж говорить, коли не дошел.
Актай. Не дошел — на коне доедешь! К двум коням привяжу, в степь пущу!
Кайдан (осторожно). Позволь слово сказать, Актай-Мерген! Умелый человек, кузнец хороший…
Актай. Бегать умелый… Не пожалею!
Бечак. Подари мне мальчишку, Актай-Мерген. Чалого твоего за него отдам. Служить мне будет — коня чистить, стремя держать…
Актай (чуть подумав). Ладно. Бери.
Федя (прижимаясь к Никите). Не хочу к нему! Не пойду! Со своими буду!
Актай. Ладно, со своими будешь. Всех троих в степь пусти, Кайдан!
Из черного ханского шатра выходит слуга хана.
Слуга (кланяясь низко). Актай-Мергена хан зовет. К себе в шатер. (Уходит.)
Актай (на ходу). Посади покуда в яму, Кайдан. Приду назад — в степь пустим! (Идет вслед за прислужником в ханский шатер.)
Кайдан (делает знак воину). Веди назад, Урдю!
Урдю. Ходи в яму! Ходи! Скоро ходи!
Никита. «Скоро, скоро»! Сколько дали шагу, столько и шагаем.
Молодой рязанец. А ты бы, Федя, и вправду со стариком остался. Авось жив будешь.
Федя. Никуда не пойду! С вами помирать буду! (Плачет, стараясь удержать слезы.)
Никита. Держись, Феденька! Держись, сынок!