- Господа солдаты! - обратилась Мария к воинам Альянса, направляясь к ним, едва перекрикивая грохот оружия. - Господа, вы не можете стрелять! Это же дети! Нельзя причинять им вред! Ведь вы тоже были детьми!
Несколько попаданий в "шею" повредили видеосистему. Изображение солдат множилось, искажалось и подёргивалось рябью.
Взрывом брошенной кем-то из воинов гранаты Марию отбросило и повалило на мостовую. Осколки изрешетили голову, вызвали сбои в работе "нервной системы".
- Сказку... - произнесла гувернантка, медленно поднимаясь. - Конечно, я расскажу вам сказку! Она называется "Русалочка"...
"В открытом море вода синяя-синяя, как лепестки хорошеньких васильков, и прозрачная, как хрусталь, - но зато и глубоко там!.."
- Да завалите вы эту жестянку или нет! - не выдержав, заорал лейтенант.
Между тем, размеренные строки "Русалочки" вдруг сменила "Аве Мария" Каччини.
Под звуки сладостной мелодии торопливые выстрелы один за другим ложились на "тело" Марии, превращая в лохмотья бронежилет, оплавляя оболочку, корёжа торс, сминая лицо. Удачным выстрелом одного сержанта ей оторвало руку, которая, загремев, откатилась в сторону и застыла, шевеля пальцами и дымясь. Гувернантка уже не двигалась, а только покачивалась и скрежетала при каждом новом попадании — в дыму, в ошмётках нейропласта и раскалённых брызгах искрящегося металла. И только песня продолжала звучать — чисто, прозрачно, голосом давно ушедшей Джеральдины Мотто. В какой-то момент ноги Марии подломились, и она упала на колени. Ещё несколько тактов песни пробились через шквальный огонь и — смолкли...
Война окончилась. Спустя тринадцать лет.
Выросшему к тому времени Петеру тоже довелось повоевать. Поэтому больше ничего в жизни он сделать не успел — погиб в каком-то бою в пустыне Калахари. Роузи войну пережила. С наступлением мирного времени она вышла замуж, у неё двое детей. Старшего сына зовут Петером. Дочь — Марией.
Робот Мария стала памятником самой себе. Она стоит на постаменте в центре Читтер-сквер — искорёженный войной архаичный робот-гувернантка. Стоит на коленях, в той позе, в которой её нашли при освобождении города. Как напоминание о том, что детей нужно любить, кормить, нежить, иногда баловать и постоянно воспитывать. И защищать, конечно.
Правда, на постаменте написано совсем другое: "Нет войне!" Но в конце концов, разве это не одно и то же?