«Не удивительно, что этот материал так дорого стоит, — подумал Дени. — Дерева, добытого моим муравейником за целый год, едва ли хватит на небольшую шкатулку».
Даниэль захлопнул инфо-панель. Солнце к тому времени поднялось почти на восемь часов, так что ночных хищников можно было уже не бояться.
Дени покинул убежище в корнях секвойи и отправился к месту своей последней гибели.
Как он и предполагал, гиены уже ушли, бросив его обглоданные кости белеть на солнышке. К счастью, принадлежавшие ему вещи снова оказались нетронутыми. Животным они были без надобности.
Даниэль переместил все, что оставалось на трупе, в свой инвентарь. Затем — оделся, повесил на пояс нож и взял в руки острогу. С оружием он сразу почувствовал себя гораздо уверенней, хотя и понимал, что при встрече с высокоуровневым противником никакой кусок железа или заточенная палка ему не помогут.
Дени огляделся. Местность, в которой он очутился, казалась ему знакомой. Возможно, вчера он проходил где-то неподалеку. Впрочем, джунгли, если их не знать, всегда кажутся обывателю одинаковыми. Пожалуй, только абориген, проживший в определенном месте не один десяток лет, сможет с точностью отличить один участок экваториального леса от другого.
Обычный человек, забрось его в настоящие джунгли, даже направления сторон света определить не сможет. Солнца-то с земли практически не видно. Его скрывают несколько ярусов тропической растительности. Так что нужно искать прогалину или взбираться на какое-нибудь высокое дерево. Как раз для таких горе-путешественников, поскупившихся для прогулки по джунглям нанять проводника из местных, и изобрели в свое время GPS-навигаторы.
Впрочем, в Аверрое дела с навигацией обстояли намного лучше, чем в реальном мире. Поэтому Дени не стал корчить из себя автохтона и открыл мини-карту. Получилось так, что ночные скитания в итоге даже пошли ему на пользу. Он оказался совсем недалеко от муравейника «Соле-Тори».
Население муравьиной колонии встретило Дени хвалами и праздничными песнопениями. Еще бы! Ведь само божество в гости пожаловало! За ночь муравьи не только выполнили заказ Даниэля по производству краски, но и успели воздвигнуть в верхней части муравейника некое подобие храма в его честь. С помощью вкладки «Поселения» Дени даже смог рассмотреть сие произведение муравьиного зодчества вблизи.
Это была просторная девятидюймовая камера, отделанная изнутри агатовой и аметистовой крошкой. Длинный центральный неф, окруженный лесом изогнутых колонн, уходил ввысь и венчался широким грушевидным куполом. В нем муравьи проделали несколько сотен крохотных световых проемов. Они были расположены так, что повторяли очертания южных созвездий. Поэтому, когда на муравейник попадало солнце, купол озарялся и превращался в точную копию звездного неба Аверрои.
В центре храма находился жертвенник, и горело семь светильников. Как позже объяснил жрец, — по количеству букв в имени Даниэля. Сюда приносили свои пожертвования обычные муравьи. В основном эти жертвы шли на содержание корпуса жрецов.
Пожертвования самому богу Даниэлю складывались не здесь, а на особом священном поле. Впрочем, верховный жрец сказал, что это решение временное и вскоре муравьи установят на верхушке муравейника большое жертвенное блюдо.
Дени был удивлен и растроган. Религиозное рвение муравьев «Соле-Тори» превосходило все мыслимые и немыслимые границы. Он даже не поскупился и скормил им парочку мидий, чем заслужил очередную волну оваций и хвалебных гимнов.
Мидии были восприняты муравьями, как божественная амброзия. Впервые они попробовали что-то, что отсутствовало в окружающей их среде. Источником этого удивительного продукта, по их мнению, мог быть только бог.
Даниэль забрал сандаловую краску и поспешил к тому месту, где он в последний раз видел Пикассо. Однако не успел Дени пройти и ста метров, как ветки над головой зашуршали, и на муравьиную тропу, прямо перед его носом, мягко спрыгнул орангутанг.
Для Даниэля это внезапное появление Пикассо стало отличной новостью. Теперь не нужно было делать длинный крюк, идти аж к озеру, чтобы сдать орангутангу краски и получить награду за квест.
Дени достал из инвентаря красители и разложил их на траве перед Пикассо. Орангутанг выждал минутку, потом облизал палец и опустил его в киноварь. Палец окрасился в алый цвет.
Тогда орангутанг подошел к ближайшему дереву и намалевал на нем красный круг. Это было солнце. После — он макнул палец в «желтую землю» и нарисовал холм. Это был остров. Наконец, в третий раз Пикассо опустил палец в сандал и заштриховал пространство вокруг острова темно-синим чернильным цветом. Это было море.