Жерар перехватил посох; и, хотя разум твердил ему, что едва ли такое оружие сгодится против врага, наделенного сверхъестественными способностями, смутный инстинкт заставил храбро сжать посох в ладони.
Мужчина в дверях был невероятно высок, смертельно бледен и облачен в черный наряд, давным-давно вышедший из моды. На фоне синеватой бороды и трупной бледности кожи выделялись его алые губы. Такие же губы были у женщины, которая вместе со своими приспешниками растворилась в чистом воздухе, когда Жерар к ним приблизился. Бледные глаза мужчины мерцали, словно болотные огни; от его взгляда и холодной иронической усмешки на алых губах, скрывавшей бездну тайн, слишком жутких и омерзительных, чтобы явить их миру, Жерар содрогнулся.
— Я сеньор дю Маленбуа, — сказал мужчина.
Его тон был одновременно вкрадчивым и бесстрастным, и это лишь усилило недоверие, которое испытывал к нему юный трубадур. Когда губы хозяина замка разжались, Жерар заметил ряд неестественно мелких и заостренных зубов, словно у хищного зверька.
— Фортуна пожелала, чтобы вы стали моим гостем, — продолжил хозяин замка. — Едва ли мое смиренное гостеприимство удовлетворит ваш взыскательный вкус, и, вероятно, это скромное жилище покажется вам мрачноватым. Однако можете не сомневаться — мое радушие сколь бесхитростно, столь и искренне.
— Благодарю за вашу доброту, — ответил Жерар. — Но у меня назначена встреча, а я непостижимым образом заблудился в лесу. И я был бы крайне признателен вам, если бы вы указали мне дорогу в Вион. Неподалеку должна быть тропа, которую я умудрился потерять.
Просьба прозвучала жалко даже для его собственных ушей, а имя, которым представился хозяин, отозвалось в голове скорбным похоронным звоном, хотя Жерар не сразу понял, какие мрачные и потусторонние мысли оно навевает.
— К несчастью, между моим замком и Вионом дороги нет, — ответил хозяин. — Что до вашей встречи, ей суждено осуществиться в иных обстоятельствах и в ином месте, нежели было условлено. Я настаиваю на том, чтобы вы приняли мое приглашение. Умоляю вас, входите, только посох оставьте у двери. Больше он вам не понадобится.
Жерару показалось, что на губах хозяина появилась гримаса отвращения и неприязни; глаза скользнули по посоху с невнятной опаской. Его странная манера и то, как он подчеркнул последние слова, направило мысли Жерара в потустороннее русло, хотя ему не сразу удалось их сформулировать. Он решил, что ни за что на свете не расстанется с посохом, каким бы бесполезным ни казалось такое оружие против дьявольской природы врага. Поэтому трубадур сказал:
— Прошу снизойти к моей просьбе и позволить мне оставить посох. Я поклялся не выпускать его из правой ладони или хотя бы держать на расстоянии вытянутой руки, пока не убью двух гадюк.
— Странная клятва, — заметил хозяин. — Впрочем, как скажете. Можете сколько угодно таскать с собой эту деревянную палку.
Он резко отвернулся, сделав знак Жерару следовать за собой. Трубадур неохотно подчинился, бросив прощальный взор на безжизненные небеса и безлюдный двор. И не особенно удивился тому, что на замок внезапно опустилась подозрительная темнота — ни звезд, ни луны, — которая словно дожидалась, чтобы он вошел внутрь. Плотная, точно саван, душная и давящая, как мрак веками запечатанной гробницы; Жерар, переступая через порог, ощутил на плечах вполне осязаемую тяжесть, а горло сдавило от телесного и душевного волнения.
В сумрачном коридоре, по которому вел его хозяин, горели факелы, хотя Жерар представить не мог, как долго они горят и что служит топливом. Факелы давали мутный и рассеянный свет, таинственно и тревожно метались необъяснимо многочисленные тени, но само пламя горело ровно, как пламя свечей, что зажигают в память почивших в стоячем воздухе гробницы.
В конце коридора сеньор дю Маленбуа распахнул тяжелую дверь темного дерева. За ней оказалась столовая замка, где за длинным столом при свете таких же мутных факелов сидело несколько человек. В рассеянном свете их лица расплывались и искажались; Жерару привиделось, будто они мало чем отличаются от клубящихся теней. Тем не менее он сразу узнал компанию за столом, и его захлестнуло изумление.
За одним концом стола сидела женщина в изумрудном платье, которая так подозрительно исчезла между сосен после того, как Жерар откликнулся на ее призыв. С одной стороны стола он заметил очень бледную, перепуганную и несчастную Флоретту Кошен. Дальше, там, где полагалось сидеть домашней челяди, расположились слуга и служанка, которые сопровождали Флоретту на свидание с Жераром.