«Только приступа мне сейчас не хватало» - с испугом и досадой подумал он, стискивая зубы и пережидая вспышку.
Внезапно, до него донесся встревоженный голос одного из всадников:
- Эй, кажется, я слышал где-то неподалеку лошадиное ржание!
Тору повернул голову к говорившему воину, как раз вовремя, чтобы увидеть, как в горло молодого рыжеволосого мужчины входит короткая толстая стрела.
- К оружию! – вскричал сир Ригман, выхватывая из ножен меч и придерживая Тору одной рукой, чтобы тот не свалился с занервничавшей лошади.
Широко открытыми глазами мальчик смотрел на то, как между пальцев, судорожно сжавшими древко, толчками выходит темно-алая кровь. Воин захрипел и, завалившись набок, рухнул на землю.
Из леса снова полетели стрелы, одна из которых вонзилась в переднюю ногу их лошади. Несчастное животное всхрапнуло и, испуганно заржав, встало на дыбы.
Тору все-таки не удержался, и вылетел из седла, почувствовав, как правую руку прострелило острой болью и из легких, казалось, выбило ударом весь воздух.
Застонав, мальчик поднялся на четвереньки, и быстро перебирая ногами, бросился в ближайшие кусты, надеясь найти укрытие в их густой листве.
Дрожа, он слышал крики на незнакомом языке – отрывистом и грубом, как воронье карканье. Его слуха касался лязг стали о сталь, когда воины и халийцы скрестили свое оружие.
Тору очень переживал за сира Ригмана – из своего укрытия он видел, что халийцев гораздо больше, чем воинов рыцаря. Несколько человек уже бездыханными лежали на залитой кровью земле, а некоторые едва держались на ногах, стремительно слабея от полученных ран.
Сир Ригман бился яростно и умело, разя противников, вооруженных кривыми короткими саблями, с удивительной скоростью. Однако место павших работорговцев тут же занимали новые, и Тору видел, что сир Ригман уже выбивается из сил.
Неожиданно, шум в ушах усилился, и взгляд мальчика затуманила лиловая дымка. Он увидел, как один из мертвых воинов с перерубленным горлом, медленно поворачивает к нему голову и, глядя на мальчика пустыми остекленевшими глазами, открывает рот и шепчет так, что шепот этот раздается прямо в ушах Тору:
- Беги, парень, беги скорее!
Именно в этот момент один из халицев-лучников, обратил на мальчика свое внимание. Что-то крикнув на своем языке, он вытащил из колчана стрелу и Тору понял, что лишь несколько мгновений отделяет его от смерти.
Все еще стоя на четвереньках, мальчик попятился назад и, распрямившись, кинулся в лес, слыша за спиной разноголосые выкрики.
Рядом, в ствол дерева, выбив щепки, со свистом вонзилась стрела, заставив мальчика испуганно заскулить и чуть пригнуться.
Из-за странной лиловой пелены, различать направление и окружающее пространство было сложно. Деревья казались страшными чудовищами, тянущими к нему свои ветви-лапы и раззявившие безобразные дупла-пасти. Их скрип казался зловещим стоном, а смола, густыми каплями вытекающая из-под коры, напоминала черную кровь, сочащуюся из ран.
«Беги, маленький Тору! Беги-и-и…» - шелестел ветер в кронах, и острая боль вновь сдавила виски, заставив мальчика споткнуться и едва не упасть.
Когда рядом с ним снова просвистела стрела, Тору резко сменил направление, стараясь не касаться деревьев-монстров руками.
Халийцы по прежнему кричали, стремительно настигая его, но мальчик и не думал сдаваться – подгоняемый страхом он несся по лесу, петляя между древесных стволов подобно зайцу.
«Беги, маленький Тору! Беги!» - шептала тьма, обступая его со всех сторон, касаясь его разгоряченной кожи ледяным дыханием.
- Куда? – хрипло прошептал мальчик.
Споткнувшись о выступающий из земли корень, Тору упал на колени, больно ободрав ладони. Ушибленную ранее руку снова задергало от боли. Внезапно, земля, покрытая рыжими еловыми иглами, зашевелилась, и разошлась, когда от туда показалась костлявая рука, без единого кусочка плоти. Мальчик хотел было закричать, но из горла вырвался лишь слабый писк.
Палец, с непонятно как соединяющимися друг с другом фалангами, указал на север, и рука, помахав на прощание, вновь скрылась под землей.
Пульсация в голове нарастала, и мальчик почувствовал, как из носа закапало что-то горячее, заструившись по губам и подбородку. Коснувшись пальцами, увидел – кровь.
Он с трудом снова поднялся на ноги и, пошатываясь, кинулся прочь, стараясь придерживаться направления, которое указала ему костлявая рука. Тору и сам не знал, почему решил поступить именно так, но где-то в глубине души понимал, что выбирает единственно верный путь.
Когда новая стрела вонзилась в ствол, буквально в паре шагов от мальчика, он отметил, что халийцы стараются целиться в него так, чтобы ранить не смертельно. Возможно, они рассчитывали на то, что смогут выгодно продать его впоследствии. Может быть, в Халии дети с дурной кровью считаются редким и дорогим товаром, кто знает.