Медленно переступив порог, Сетма оказался в темном холле, настороженно прислушиваясь к каждому шороху и готовясь применить очередное заклинание в случае опасности. Однако произнести его он так и не успел - буквально в то же мгновение, кто-то напал на него сзади, вероятно воспользовавшись отводящим пологом и, заломив руку за спину, заставил мага чуть согнувшись, сделать несколько шагов вперед. Зря только щит на себя навесил.
- Кто ты? Что тебе нужно? – воскликнул Бодрак, лихорадочно соображая, что ему делать дальше, и как высвободиться из захвата. Дернулся было, но руку прострелило болью до самого плеча.
- Эти вопросы ты должен задавать не мне, - насмешливо пробасили позади, после чего внимание Сетмы привлек силуэт, возникший в темном дверном проёме, ведущем в малую гостиную комнату.
Вот, незнакомец вышел на свет, и молодой маг увидел перед собой высокого, элегантно и дорого одетого мужчину. Тронутые сединой волосы, гладко зачесанные назад и длинный прямой нос, делали и без того узкое лицо с выражением светской скуки, неестественно вытянутым.
- Где же вы так долго ходите, уважаемый лерд Бодрак? - с фальшивой любезностью осведомился вторгшийся в дом незнакомец и, не дожидаясь ответа, неожиданно резко спросил: - Где книга?
Сетма раздраженно сдул упавшую на глаза прядь волос, выбившуюся из растрепанного хвоста, и зло выдохнул:
- Книга? Я не понимаю о чем вы…
Договорить он не успел - его толкнули на пол, и тут же наградили ударом ноги под ребра. Хватая ртом воздух, Бодрак попытался подняться, но второй удар пришелся ему точно в челюсть, оглушив, и заставив на миг почти ослепнуть от боли. Кровь толчками билась в висках, а в ушах нарастал монотонный гул.
- Где гримуар, мальчишка? Тот, который твой отец заложил мне, прежде чем сдохнуть, - холодно поинтересовался длинноносый перед тем, как Сетма получил очередной мощный пинок в живот.
Верзила, занимающийся его избиением, приподнял молодого мага за волосы, заставляя посмотреть на опасного незнакомца, и Бодрак, сквозь зубы, процедил:
- У меня нет того, что тебе нужно. Гримуар был украден несколько лет назад.
Светлые глаза мужчины сверкнули гневом.
- Что ж, вам же хуже, лерд Бодрак, вам же хуже…
Глава 2
В трапезной царила тишина, разбавляемая лишь стуком ложек о глубокие деревянные миски, да скрипом лавок, когда кто-нибудь из послушников пытался устроиться поудобнее.
Тору не поднимал взгляда от своей миски, без всякого аппетита ковыряясь в овсяной каше, которая сегодня выглядела особенно мерзко. Мальчик понимал, что если в этот день ему придется отправиться в долгий путь до столицы, то не разумно упускать возможность как следует подкрепиться перед дорогой. Да вот только всякий раз, как он подносил ложку с вязкой склизкой массой ко рту, в горле словно застревал тугой горький ком, и Тору понимал, что он попросту не сможет заставить себя проглотить это. Поэтому, мальчик не удержал тихого, облегченного вздоха, когда завтрак наконец закончился, и воспитанники отодвинув от себя пустые тарелки, поднялись со своих мест.
Между столами тут же засуетились послушники, споро собирая пустую посуду, и тщательно протирая деревянные поверхности.
Брат-монах Свен, за чрезмерно избыточный вес прозванный воспитанниками "Брат-Свин", позвал детей на распределение дневных работ. К труду мальчишек приучали с детства, а за лень и праздность наказывали строго, вплоть до порки смоченными в подсоленной воде розгами.
Тору уже не раз доводилось на себе испытывать подобный способ воспитательных мер. Самым страшным во всем этом, для него почему-то был тонкий свист издаваемый прутом за несколько мгновений до того, как тот ужалит оголенные ягодицы. Свист этот был предвестником обжигающей боли, и еще долго стоял в ушах после наказания. Поэтому, Тору, как мог, старался избегать опасных ситуаций и давно научился вести себя как можно более незаметно. Увы, получалось у него это отнюдь не всегда – из-за дурной крови, что текла в его жилах, братья-монахи следили за ним с особым тщанием и, кажется, были только рады любому поводу, чтобы наказать мальчика за любую, даже самую незначительную провинность.
Единственным спасением для Тору, был игумен Фергус и монастырская библиотека, в которую отец-настоятель посылал мальчика протирать пыль и обрабатывать книги и свитки специальным составом, защищающим их от сырости и тлена.