Командир почувствовал сожаление - там, куда они шли, каждый будет на счету, уж это точно...
Оружие Щепки некому было нести, и оно тоже исчезло в яме. Только её продовольствие, медикаменты и часть боеприпасов распределили по рюкзакам всей группы...
Он кивнул Молчуну, а тот быстро построил закончивших работу ребят в правильный походный порядок.
Пройти еще предстояло немало, и старый лев не был достойной задержки причиной...
Глава вторая.
...Вик отжимался на плацу, расплачиваясь за какую-то мелкую провинность...
Дрилл-сержант, жилистый седеющий крепыш Нико Норкинс, отсчитывал отжимания, счет которых уже перевалил за сотню, а весь взвод Вика был построен в нескольких шагах, и хотя глаза товарищей выражали только сочувствие, сами лица оставались каменными, как по Уставу и положено...
"...дабы провинившийся полнее чувствовал себя таковым..."...
А нарушившие эту заповедь и сами вполне могли оказаться на месте своего капрала, так что желающих не находилось.
Рядом с Нико стоял худой ушастый барабанщик-громадина, который отбивал один и тот же ритм с начала экзекуции - чтобы Вику было проще совершать однообразные движения с одной стороны, и для того, чтобы придать церемонии должную атмосферу, с другой. Надо сказать, если первое действовало лишь в теории, то второй мотив вполне себя оправдывал.
Вику было уже невыносимо тяжело поднимать на одних сжатых кулаках всю массу своего тела, а также ранца с суточным рационом, двойного боекомплекта, винтовки, компаса и бинокля. Приклад карабина уполз и ритмично колотил по бокам, болтался и ранец, а поднятая гарцующими поодаль на пони разведчиками пыль забивала глаза и нос, оседала сахарной пудрой по всему телу, в смеси с потом липкой грязью лилась за шиворот...
Словом, не удался день у капрала Холмса.
Нико отличался среди дрилл-сержантов Бригады особым, редким для хоббитов вообще, командным голосом. Он им очень гордился, да собственно, главным образом благодаря вокальным данным он и стал сержантом... Так что уж это качество использовал как можно полнее и часто, стараясь орать на подчиненных по поводу, и без. Вот и сейчас он громко рычал Вику в самое ухо, будто разбуженный зимой медведь:
- Вста-а-авай, капрал! Утро на дво-о-орре! Сколько спать можно-то, на!!!
Это было настолько не по Уставу, да и для Норкинса нетипично, что Вик усомнился, Норкинс ли это кричит. Может ему все сниться, и это побудка? Но и побудка звучит совсем не так... Играет труба, потом в казарму заходит уорент и громким басом командует: "Рота, подъем!!!"... Потом все шустро одеваются, уорент на это скучающе взирает, а после отдает команду к утреннему построению... А потом, - завтрак. Обычно это рубленый бифштекс, картофельное пюре с жареной морковью и луком, хлеб с сыром и дрянной солдатский кофе, впрочем, после крепкого сна, он кажется уже не столь дрянным... Вик почувствовал приступ голода. Это было таким острым ощущением, что он проснулся окончательно...
Он лежал на сеновале в хозяйстве лесничего Роджа Милдерна, а сейчас ему предстоит... черт, да сколько же он проспал? Вик взглянул на наручные часики в серебряном корпусе. Было рано, всего пять утра. Значит, только-только показался рассвет?
В дверь амбара снова стали увлеченно дубасить с такой силой, что казалось, строение вот-вот рухнет...
- Встава-ай, капрал! Служба ждет, на! Кто рано встает, тот, на, жрать еще поспеет...
Ну да, Родж же обещал его разбудить... Вик кубарем слетел по лестнице и стал торопливо отпирать ворота. Две полусонные лошадки в загоне флегматично взирали на него карими глазами из-под густых чёлок...
Родж был свеж, как майское небо, и широко улыбался.
- Насилу, на, докричался до тебя. А еще военный, на...
Вику стало стыдно за свой заспанный вид... Он поблагодарил лесничего и пошел к оловянному рукомойнику, прибитому к стенке амбара над медным тазиком, чтобы умыться и почистить зубы. К его смущению, рядом с умывальником стояла высокая скамеечка, и, кажется, специально для его персонального удобства. Вик встал на неё и подставил лицо под струю холодной водицы...
Это было прекрасно. Он сразу почувствовал себя бодрым, может, не таким, как Родж, но все же значительно лучше. Вик почистил зубы складной щеткой, всполоснул руки и еще раз промыл глаза.
Что ж, теперь он чувствовал себя боевой единицей... Надо сказать, недосып прошлых суток сказался - на свежем воздухе Вика разморило очень основательно, хотя вообще-то он мог довольно долго обходиться без сна... Умытый, причесанный, он пошел попрощаться с хозяевами, а вместо этого попал к завтраку.
Лада встретила его в сенях в кухонном передничке, её лицо прямо-таки излучало доброту, и капрал был сопровожден к столу, где его дожидалась гора горячих блинов с диким медом, свежий кофе, и кувшин сливок. Вик не знал, как еще выражать признательность, а поэтому воздал кушаньям должное со всем прилежанием, аппетитом давая понять, насколько благодарен... Поев, он наскоро прочитал "благодарение", улыбнулся Ладе, и честно заявил, что ничего вкуснее не ел уже года три. Лада смущенно заулыбалась и мигом покраснела.
- Я провожу тебя до твоей тропы, капрал, - заявил как раз вошедший Родж. Он был в форме, высоких сапогах и шляпе, на тулье которой виднелась позелененная эмблема. - А то, на, чего-то неспокойно, все одно... Как спалось, сударь Холмс?
- Лучше, чем дома, право слово, Родж. Я и не знаю, как вас благодарить...
- А Бальтазар не шибко беспокоил? Он ближе к полуночи приходит обычно, да и скребет ворота... Видал небось, следы, от когтей, на?
- Следы-то видал, Родж, да вот не припомню никаких беспокойств. Спал, как убитый, по правде говоря...
Родж задумался.
- Вот и лошадёнки спали себе, что твой, на, младенец... Странно, уж не случилось с ним чего? Сколько лет ходит, а тебя, брат-капрал, не уважил... Ну да ладно, леший с ним, на. Поел?
- Спасибо, уже готов...
- Спасибо Ладушке... Тогда пойдем, тебе пятнадцать миль по Лесу отмахать надо, на, а это я тебе скажу, работенка...
Они вышли на улицу. Родж успел заседлать одну из лошадок, надел через плечо патронташ, запрыгнул в седло и, махнув на прощание Ладе, поскакал по просеке. Вик тоже уселся в седло, вложил карабин в кобуру... Еще раз окинул взглядом этот дом, оказавшийся таким гостеприимным, и чужую невесту, стоящую на крыльце...
Лада улыбалась вроде бы ему, но глаза её все так же провожали уменьшающуюся вдали фигурку всадника в зеленой шляпе... И столько любви, столько преданности и беззаветного доверия увидал тут Вик в этих больших голубых глазах, что внезапно сердце у него защемило, и комок ощутимо встал поперек горла.
Приступ белой зависти был таким сильным, что капрал не выдержал и, низко поклонившись хозяйке, сорвался с места вслед за Роджем. Он легко мог догнать конного, но понимал, что его чувства слишком явно отражались на лице...
Вику было даже немного стыдно. Он машинально накинул на глаза большие пылезащитные очки, и только за этой, скорей иллюзорной, маской, почувствовал себя лучше.
Ехали они недолго, и вскоре Родж остановил лошадку на краю дороги. Вик не торопясь, подъехал, и тоже приглушил мотор...
- Ну вот, на, и твоя тропинка. По карте, на, сверяйся чаще... Смотри по сторонам - оно, на, в этих местах и безопасно, но, значит, все относительно, ага?
Вик кивнул. Затем слез с мотороллера и молча отдал лесничему честь.
- Спасибо вам, Родж. Огромное. Я сейчас собой не располагаю, но знайте, - хоббиты не злопамятны, зато хорошо помнят добро...
Прозвучало, конечно, малость, высокопарно, но Вик говорил то, что думал...