Молчун мгновенно передернул затвор, но к изумлению Командира, коротыш, уже роняя разбитый прибор и не глядя на изуродованную правую руку, подхватил упавший револьвер левой, выстрелил (причем успел раньше Молчуна!) и почти попал, - пуля выбила кусок коры из ствола дерева, за которым стрелок прятался...
Молчун вообразил, что его видят, пригнулся и от этого сплоховал по-настоящему, - его следующий выстрел, для верности направленный в грудь егерю, угодил тому только в плечо правой, многострадальной руки... Бедолагу немедленно толкнуло на спину, ибо на этот раз гасить энергию пули было нечему.
Командир снова помянул имя Сайтана, и рывком побежал к лежащему егерю. Эта стрельба уже раздражала его, и он почувствовал, что надо сделать все самому. Просто прирезать, в конце-то концов! Лишь бы побыстрее закончить. Коротыш лежал в нокауте, как и всякий, словивший пулю этого калибра, и Командира ничуть не пугал револьвер, все еще зажатый у того в левой руке...
Выстрел прозвучал неожиданно, и Командир в первый момент просто не поверил, когда услышал его. Поэтому именно удивление, а не беспокойство, почувствовал он, когда пуля ударила в бедро, прошивая мягкие ткани мышц...
А малыш-егерь с места кубарем покатился с полянки, в сторону деревьев, туда, где, как назло, как раз никого из ребят не было. Слишком близко к "добыче", и вспугнуть было недолго, а вот как вышло...
Командир не упал, и не замедлил шага, но егерь уже бежал напролом через кусты, безвольно болтая дважды раненой рукой...
Ребята сорвались со своих позиций, и молнией устремились следом. Командир, забыв про осторожность, бежал впереди всех, чувствуя, как кровь пропитывает штанину. Бедренная артерия, вроде, не задета... Сайтан, сайтан, и еще раз сайтан. Доберусь я до тебя, недомерок клятый... Командир знал, что боль будет нарастать, тем более, что пуля не прошла насквозь и так и засела где-то в ране. Если начнется гангрена, - это конец. И ему, и группе, скорей всего... Он намерено сбавил шаг, экономя силы для броска...
Ребята бежали как олени, стремительно перепрыгивая через бурелом и не оглядываясь друг на друга, но паршивец-егерь бежал ничуть не медленнее, спасая, как он считал, свою шкуру. На самом деле шансов выжить у него нет, - и чем быстрее он бежит, тем больше крови и сил потеряет... Командир помнил забавную особенность малышей-вамбу: температура тела у них была градусов на десять выше, чем у обычных людей, а пульс - чаще. Значит, они и кровь теряют быстрее... Командир прибавил скорости, почувствовав, что расстояние сокращается.
Впереди звонко щелкнул выстрел. Командир краем глаза заметил, что кто-то из ребят впереди упал, - но сам даже не приостановился. Надо успеть, нужно взять беглеца, а все прочее, - потом.
Шум бегущего егеря было слышно все хуже, кажется, коротыш бежал во весь опор, собрав все силы. Кто-то из ребят уже начал его настигать, но новый выстрел заставил их увеличить дистанцию... Револьверов у них не было, а доставать винтовки коротыш не давал времени. Так что егерь вполне мог застрелить еще двух-трех человек, принимая во внимание фантастическую точность, с которой он вел огонь. Даже на бегу. Даже раненый!
Ничего себе, у егерей подготовочка!
Командир уже не считал, сколько миль они так пробежали, когда боль стала нестерпимой. Он пропустил вперед ребят и, припав на одно колено, задрал штанину и осмотрел рану. Входное отверстие малого калибра, с ореолом посиневшей кожи на два дюйма выше колена. И на полдюйма левее кости. Кровь идет, но не такая, как при артериальном кровотечении... ну хоть это слава Иллойху... И кость не задета. А вот выходного отверстия нет. Пуля должна была пройти далеко, но, видимо, из-за тупой формы, остановилась. Есть надежда, что не очень глубоко, тогда её можно будет и вырезать. Её, и кусочки ткани, которые она аккуратно высекла из одежды и загнала с собой в рану - первоочередной источник сепсиса. Скорее всего, правда, резать придется все равно с другой стороны. Сайтан...
Звук погони стремительно отдалялся. Командир даже подумал, а не попробовать ли достать полурослика из винтовки, благо у него был не "Хайджэк", а мощная дальнобойная Мк-XXI. Но передумал. По мечущейся среди деревьев цели все равно попасть почти нереально.
Ничего, возьмут. Не впервой. У егеря еще два или три патрона в барабане, - не больно постреляешь, а ребята нарываться больше не будут. Плохо только, что уже темнеет, - для них это не такая уж большая проблема, но потом труднее будет искать ориентиры... Эх, сколько времени ухлопали на все это!..
Сайтана Обезьян тухес китдек!..
Командир, уже, к своей досаде, изрядно хромая, пошел назад. Примерно через пятнадцать минут осторожной ходьбы, во время которой он ревностно примечал кровавый след егеря и поломанные ребятами сгоряча кусты и заросли папоротника, Командир увидел лежащее в кустарнике тело.
Это был Коряга, самый крупный и сильный из его группы. Ему было семнадцать, они с Молчуном, кажется, родственники, или что-то вроде. Пуля попала ему прямо в шею, в кадык, и застряла в позвонках, разомкнув их, отчего сзади на шее имелся багровый синяк... Нереальный, прям таки, невозможный выстрел, учитывая, что его произвели в горячке и без изготовки! Командир закрыл Коряге глаза, и беззвучно прочитал над ним молитву. Погибший в бою воин - безусловный праведник. Его душа отправиться в Шалэ, где его ждут другие воины, умершие в прошлом, и те, что умрут в будущем... Там его ждут полные чаши вина, воинские потехи, застолья и красивые, согласные на все женщины и девочки на любой вкус... Воины не умирает по-настоящему. Это закон.
Поэтому Командир не испытывал жалости к Коряге...
Другое дело, что он потерял уже двоих бойцов. Это много, даже чересчур!..
И чем он теперь лучше Обезьяна? Упустил этого егеря, самонадеянно решив, что тот не сможет сопротивляться, потерял время, теряет лучших людей, да и сам схлопотал пулю...
Нет, недобрый это поход. Такие дела хорошо не кончаются.
Но Командир тоже был воином, и не мог выбирать. Да, кроме того, он догадывался, что все равно не выйдет живым из этого дела, уж очень оно показалось ему мрачным с самого начала, а такой вот, солдатской интуиции, он привык доверять. Но, не имея возможности выбирать, где принять смерть, он имел по сравнению с прочими людьми немалое достоинство, - он мог выбирать как её встретить, да по существу, только это его и волновало.
Глубоко вздохнув, Командир достал лопатку, и начал рыть могилу, собирая землю на плащ погибшего. Многовато могил на один денек, - но ему случалось рыть и больше. В десятки раз. Хотя, разумеется, это не значило, что Командиру подобное ремесло доставляло удовольствие.
Только он успел закончить, как услышал шаги возвращающихся ребят. Время прошло достаточно, и набегались они изрядно, но Командир не собирался жалеть ни их, ни себя. Надо было наверстать упущенное время, и они пойдут быстро. И будут идти всю ночь.
Едва завидев лицо идущего впереди Молчуна, он понял, что дело неладно.
-Упустили, - коротко отрапортовал Молчун, и виновато опустил голову, ожидая его гнева. Хотя никогда не видел, чтобы Командир по-настоящему кричал на кого-то или, тем более, подымал руку. Просто все знали, что с Командиром шутки плохи. И верили этому легко и охотно...
- Подробнее, - кивнул Командир, не меняясь лицом. Хотя, конечно, был взбешен.
- Бежал на юг. Уходил очень технично, хорошо шел. Больше не стрелял, но мы и не высовывались, старались загнать... А потом, - как сквозь землю провалился. Мы и туда, и сюда, - нигде его, гада, нету... Нормально искали, Командир! Везде... А потом нашли его шляпу, возле большого дерева. Ну, Флэйм полезла на него, - а там... Командир, серьезно, я сам проверял. Там пауки! С большую собаку размером! Здоровые, и злые. Сетями кидаются, как арканом! Флэйм едва успела спрыгнуть, с двадцати футов прыгала! Вся в паутине, сами увидите. Паутина толстая, как леска, руками не разорвешь, и липкая... Она ножом её успела разрезать, - и то едва. А они - сразу к нам. Мы их отпугнули, но они со всех сторон... Короче, Командир... Если они его не сожрали, я думаю, он сам собой кровью истечет. На траве кругом юшки было - с полведра... Венозная, почти черная. Это из руки, верно. Так что, - все равно не жилец. Тут же почти сорок миль от "заселёнки"... Не доберется, а рация разбита, верно?