- Нет... Сейчас уже нет, госпожа. Раньше аристократы были весьма недовольны - знаете ли, гораздо проще относиться к солдатам как к личным холопам. Но сейчас всем уже, вроде бы, очевидно, что такое положение вещей было губительно.
Дайтон знал, что выдает желаемое за действительное. Однако чувствовал, что именно и должен был сказать. Палку бы не перегнуть с благоглупостями...
Лисса внесла в записи какие-то коррективы. Потом снова взялась за вилку.
- Знаете, сейчас в армии немало женщин. Мне, да и моим читателям, наверное, будет интересно узнать, как вы к этому относитесь... Ведь сейчас для женщин в нашем королевстве не так уж много путей сделать карьеру, и армия стала одним из них. Возможны ли какие-то подвижки в будущем?
- А что вы понимаете под "подвижками"? - прищурился Дайтон.
- Ну... Сейчас действует неформальный запрет на службу женщин во флоте...
- Очень даже формальный. Он прописан Военно-Морском Уставе от 1867 года. Ни одна дама даже не имеет права ступать на борт боевого корабля, не имея капитанского чина. И получить таковой чин даме по этой же причине проблематично.
- Не проще было просто запретить?
- Не проще. Поправку ввели специально для Её Величества Энид Арнорской, которая во время единоличного правления пришлось принять на себя пост Главнокомандующего и частенько подниматься на военные корабли. Для неё даже сшили специальное "адмиральское платье", - насколько я знаю, совершенно уникальное в мировой военно-морской истории.
- И что же, это так и будет продолжаться? Со времен Энид "Железной Вдовы" ничего не переменится?
- Думаю, да. Моряки - народ, очень уважающий традиции во всех сторонах жизни. Однако ведь и этот запрет был два раза обойден - последний раз, во время Островной войны 1917 года.
- Капитан Лара Грей-Цвейг?
- Да, она. Отважная женщина добровольно, на своем собственном рыбачьем баркасе охотилась за субмаринами. От военных ей удалось получить, да и то окольными путями, насколько известно, только несколько глубинных взрывателей, которые она сама, с помощью старшего сына и нехитрых инструментов, установила на не взорвавшиеся харадримские авиабомбы... С таким вот снаряжением и командой из троих собственных детей она бороздила архипелаг, потопила одну подводную лодку противника, отпугнув и серьезно повредив еще две. А когда на одном из охотников, охранявших побережье Ист-Ки, погиб капитан, оказалось, что на островах нет человека более опытного, и лучше знающего акваторию, чем она. Решением командования флота ей был выдан патент капитана, и на борту этого охотника она провела весь период боевых действий. Во время её успешного командования матросы и офицеры не называли своего капитана по имени, и ни разу не подали вида, будто знают про её противоположенный пол... В чине капитана она увеличила свой боевой счет еще на две потопленные субмарины. А после войны её официально списали на берег, выделив пенсию, и содержание, эквивалентное капитанскому, плюс положенную к орденам "Золотой Трезубец" и "Морской Щит" надбавку. Еще через год Его Величество жаловал её имением и личным дворянским титулом. Так что даже сквозь флотский снобизм можно прорваться - если доказать делом свою состоятельность. Как говориться - дерзайте...
- Удивительно. Ведь писали про это совсем немного...
- Вы были молоды, и можете не помнить. Тогда не только моряки, но и в целом ...э-э-э... высшее общество негативно воспринимало людей, выбившихся из низов. Даже героев. Поэтому и освещали скудно.
- Не могу сказать, что меня бы потянуло делать карьеру таким вот образом. Ни за что не потащила бы свою дочку в море охотиться на подлодки...
- Дело в том, госпожа, что перед этим харадцы решили, будто гарнизон Тора-Муи держится исключительно поддержкой рыбаков. Других источников продовольствия в условиях блокады и впрямь не было. Огороды островитян невелики, и не могли прокормить всех. Сидели на одной треске... Ну, их субмарины и начали топить всех рыбаков без разбора. Примитивно расстреливали из пушек, не предупреждая. Одними из первых погибли на своей лодке муж и брат госпожи Лары Грей, или Капитана Цвейг, как её звали на Флоте... Так что это было, отчасти, дело личное. А дети сами бы не отпустили мать одну в море. Они там быстро взрослеют, на Островах.
- Ну, с этим ясно. А еще женщины до сих пор не имеют права летать на боевых самолетах и баллонах, хотя в гражданской авиации полно женщин-пилотов!.. Какие традиции оправдывают это? Сколько отважных девушек...
- Госпожа, мало уметь водить эти агрегаты. Военный пилот, в отличие от гражданского, может быть сбит, и может попасть в руки врагу...
- Генерал, а какая, по сути, разница? Или вы считаете, что женщина хуже мужчины переносит пытки? Или то, что под страхом изнасилования может разболтать любые секреты?
- Нет... Лисса... Можно по имени, госпожа?
- Конечно, генерал.
- Тогда и я для вас, просто, - Мич... И так, Лисса, - даже и не знаю, как это объяснить. Человеку гражданскому наверно, и не понять, что думается солдату, когда его третий раз штурмует вражеский самолет - у него на глазах гибнут товарищи, он лежит, вдавившись в землю, и ничегошеньки поделать не может. И что он готов сделать с вражеским пилотом, если тот все же окажется у него в руках... Мы, военные, не хотим, чтобы на месте этого пилота оказалась любая женщина. Не хотим, - и точка. Можете нас осуждать... Мы не сомневаемся, что вы сможете служить не хуже, чем мы, но нам противно, если вы будите умирать, так же погано, как мы... Конечно, у военных летчиков высокое жалование, и многие бы хотели сделать такую карьеру. Но точно так же служба военного летчика малодоступна и для большинства молодых мужчин, ибо требования очень высоки, - так что, по сути, все честно! Если же вас возмущает формальный запрет как таковой - что ж, попробуйте задуматься над моими словами.
- Мич... Вы все правильно говорите. Но вам не кажется, что тут имеется некое противоречие? Разве женщина в других родах войск не подвергается таким же... угрозам?
- Человек всегда подвергается угрозам. Если не может за себя постоять, если его не защищает закон... Но офицерский мундир - это серьезная защита. Сейчас уже нет государств, которые игнорируют нормы военных законов, а женщины на службе везде успели зарекомендовать себя как равные с мужчинами. Угрозы есть, - но по сути, такие же, какие стоят и перед мужиками. Лисса... Человек в мундире всегда должен осознавать, что будет проливать кровь, и легко может быть убит сам. В этом смысл военного человека, - он не занимается созидательным трудом, но Народ и Корона кормят, одевают и обучают его под залог. По залог его крови, и его жизни. Нет такого жалования, которое стоило бы жизни, госпожа... Поэтому военный человек становится таковым не ради денег или привилегий, престижа, им должны двигать совсем другие мотивы. И, конечно, попав в руки к врагу, он подвергается опасности. Не важно, какого он пола. Так что и тут каждый стоит перед выбором, - одевать мундир, или нет.
Про себя Дайтон попомнил Лаиду. Вот уж по кому он не стал бы лить слезы, попади она в лапы харадским "львиным охотникам" или муааддинам... Но, конечно, он никогда бы не сказал такого другой женщине. По большему счету, Лаида для него с некоторых пор была как бы и не красивой девушкой, а сплошным источником неприятностей. Такой вот источник еще можно терпеть, если его любишь или хотя бы испытываешь привязанность. Но когда видишь такое вот небрежение человеческими жизнями и судьбами... Короче, он мог простить такое поведение любой светской красотке, - но не офицеру своей дивизии...
Настроение Дайтона почему-то начало падать. Как-то особенно отчетливо вспомнилось, как внимательно "мазанул" взглядом Нэд Гаудкрафт по стройной фигурке ротмистра, как нехорошо прищурились его глаза...
Черт. Вот об этом-то он не подумал. А ведь на стрельбах и после марша Лаида вновь рапортовала нобилю о результатах эскадрона, опять улыбалась ему, демонстрируя, сучка такая, свои фамильные ямочки на румяных щеках...
Еще этого не хватало.