Наше исследование почти завершено, но читателю может быть интересна дальнейшая судьба некоторых основных персонажей нашего повествования. К сожалению, большинство из них сгинуло в бесконечных репрессивных кампаниях. С конца 1950-х гг. Ким Ир Сен решительно отбросил сталинскую традицию показательных процессов, так что конец многих из них и поныне скрыт завесой тайны. Узнать что-нибудь о последних годах их жизни будет невозможно до тех пор, пока не падет или не претерпит существенных изменений тот режим, создателями и жертвами которого они были.
Некоторые участники описываемых нами событий нашли убежище за границей. Ким Сын-хва и Ли Сан-чжо провели остаток жизни в Советском Союзе. Ким Сын-хва стал известным историком и жил в Алма-Ате (автор этих строк в студенческие годы активно читал его работы), а Ли Сан-чжо преподавал и занимался научной работой в Минске. Юн Кон-хым и Со Хви так и остались в Китае. Их жены, по сообщению Ким Хак-чжуна, были арестованы и погибли в Северной Корее. Уже в 1960-е гг. Со Хви, опасаясь, что Пекин принесет его в жертву ради укрепления союза с КНДР, попытался бежать из Китая в СССР, но был арестован и некоторое время провел в китайской тюрьме. Он умер в 1993 г. в Китае. Юн Кон-хым тоже окончил свои дни в Китае, в 1978 г. Кан Сан-хо, зам. министра внутренних дел, пытавшийся перехватить Юн Кон-хыма на пути к китайской границе, и Пак Киль-ён, зам. министра иностранных дел КНДР, столь охотно общавшийся с советскими дипломатами, в конце 1950-х гг. тоже выехали в СССР, где и дожили до глубокой старости (Кан Сан-хо умер в 2000 г.).
Для человека, не слишком знакомого с внутренними механизмами сталинистского государства, может показаться странным, что политики, занявшие сторону Ким Ир Сена во время августовского кризиса, едва ли преуспели больше, чем их противники. Нам Иль и Пак Чжон-э, советские корейцы, входившие в ближайшее окружение Ким Ир Сена в конце 1940-х гг., дожили до конца 1960-х гг., хотя постепенно и утратили свое политическое влияние. В 1976 г. Нам Иль при достаточно подозрительных обстоятельствах погиб в автомобильной катастрофе, а Пак Чжон-э исчезла с политической сцены в конце 1960-х гг. Её считали репрессированной, но неожиданно для всех она вновь появилась на политической сцене в середине 1980-х гг., хотя так и не вернула себе первоначального политического статуса. Та же участь постигла Хан Соль-я, «литературного гения» и, пожалуй, едва ли не самого усердного из кимирсеновских подхалимов: по неизвестной нам пока причине он был репрессирован в начале 1960-х гг., но остался в живых и был формально реабилитирован в 1969 г., незадолго до своей смерти. Ким Чхан-ман, еще один активный создатель культа личности Ким Ир Сена, который принимал весьма активное участие в чистках 1957 г. и 1958 г., впоследствии некоторое время считался главным идеологом режима (в 1961 г. он находился на пятом месте в официальном списке ЦК), но в конце концов тоже был репрессирован в 1966 г. По слухам, он вскоре умер, работая на полях захолустного сельхозкооператива. Такой же печальный конец ждал и Пак Кым-чхоля, еще одного недоброжелателя советской и яньаньской фракций, который в 1961 г. находился на четвертом месте в списке северокорейского ЦК. Пак Кым-чхоль бесследно исчез в 1967 г. когда внутренний раскол в партизанской фракции привел к чисткам среди «капсанцев», то есть тех, кто до 1945 г. не состоял непосредственно в партизанских формированиях, а занимался поддержкой их рпераций в качестве гражданских подпольщиков. Возможно, из всех основных героев нашей истории один только Чхве Ён-гон, сыгравший в событиях лета 1956 г. достаточно двусмысленную роль, избежал опалы и умер в 1976 г. на вершине власти и прчета, будучи третьим лицом в партийной иерархии Северной Кореи [458].
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ:
ОППОЗИЦИЯ, КИМ ИР СЕН
И СЕВЕРОКОРЕЙСКАЯ ПРАВЯЩАЯ ЭЛИТА В СЕРЕДИНЕ 1950-х гг
Попытка оппозиционеров свергнуть Ким Ир Сена и начать северокорейскую десталинизацию в конечном итоге окончилась провалом. В отличие от Болгарии, Польши и Венгрии в КНДР режим сталинистского типа успешно пережил острый политический кризис. Ким Ир Сен не стал еще одним Червенковым, Беру-том или Ракоши. В отличие от всех этих «маленьких Сталиных», ныне полузабытых правителей Восточной Европы, Ким Ир Сен с переменным успехом правил Северной Кореей еще четыре десятилетия и в свой срок сумел передать власть по наследству. Почему это произошло? Почему в роковом 1956 г. все усилия оппозиции пошли прахом?
Августовские события в значительной мере являлись результатом влияния извне. Однако нельзя недооценивать и их местные корни: лозунги и планы августовской оппозиции во многом отражали стремления заметной части партийных функционеров и многих представителей интеллигенции в самой Корее. Эти люди не были «диссидентами» в том смысле, который стали придавать этому термину в позднейшие времена, и их политические цели безусловно не выходили за пределы традиционного ленинистского социализма. «Августовская группа» хотела создать более гуманную и менее жесткую разновидность государственного социализма, которая бы давала населению больше материальных и культурных благ, но при этом они собирались оставить нетронутыми политические и социальные основы системы и сохранить жесткий контроль партии над обществом. Как и все политики, борясь за благое дело, они не забывали и о собственных карьерных интересах, но вряд ли их нужно за это упрекать.
Конечно, значительную роль в конечной победе Ким Ир Сена сыграли его личные качества: его дальновидность, его выдающиеся способности к тактическому маневрированию и к плетению интриг в духе Макиавелли, наконец, его яркая харизма, без которой ни один диктатор не может удержать власть. Ему удалось изолировать оппозицию и взять под контроль ход августовского пленума. Однако успех Ким Ир Сена был не просто победой хитрости (или мудрости) будущего Великого Вождя, Солнца Нации над простодушием (или глупостью) его оппонентов. Для понимания причин поражения оппозиции следует учитывать и общую ситуацию в стране, а Северная Корея в 1956 г. по многим параметрам разительно отличалась от, скажем, Польши или Венгрии.
В Северной Корее идеи реформ, столь сильные в Восточной Европе, пользовались гораздо меньшей поддержкой населения, и признаки серьезного недовольства наблюдались там практически только среди верхушки интеллигенции, части студенчества и партийных функционеров. Это означало, что оппозиция едва ли могла рассчитывать на массовую поддержку, которая сыграла важную, а то и решающую роль в Польше и Венгрии.
Одной из причин этого политического спокойствия могла быть эффективная работа северокорейских спецслужб, однако существовали и другие факторы, на некоторых из которых, пожалуй, стоит остановиться подробнее. Например, в отличие от стран Восточной Европы Северная Корея не была подвержена «наглядному воздействию» процветания и политических свобод, которыми наслаждаются капиталистические соседи. Большинство восточноевропейских социалистических стран на западе граничили с государствами, обладавшими гораздо более высоким уровнем политической свободы и материального благосостояния, в то время как Северная Корея таких соседей не имела.
В середине 1950-х гг. уровень жизни в обеих Кореях был примерно одинаковым. Известно, что по макроэкономическим показателям тогда лидировал Север. Однако политика форсированной индустриализации и связанное с ней превосходство Севера в выпуске чугуна и цемента не обеспечивали более высокого уровня жизни. Автор не имеет намерения начинать здесь дискуссию о сравнительном уровне жизни в двух корейских государствах в 1950-х гг. — для такой дискуссии пока не хватает материалов. Однако автор все же хотел бы привести выдержки из беседы Ли Сан-чжо, посла КНДР в СССР, с советским дипломатом в июне 1956 г.: «На мой вопрос о положении населения в Южной Корее, Ли Сан Чо сказал, что экономическое положение на Юге несколько лучше, чем на Севере. Жизненный уровень рабочего Южной Кореи (при условии, если он имеет работу) выше, чем жизненный уровень рабочего КНДР, однако реальная зарплата рабочих на Юге несколько ниже, чем она была при японцах. Ли Сан Чо сказал далее, что, по его наблюдениям, материальная обеспеченность трудящихся в КНДР раз в десять ниже, чем в Советском Союзе» (напоминаю, что речь идет о Советском Союзе середины 1950-х гг.) [459].
458
Основные биографические данные взяты из «Pukhan inmyonsajOn». Сведения о дальнейшей судьбе Юн Кон-хыма и Со Хви содержатся в работе Ким Хак-чжуна: KimHak-jun. Pukhan 50 nyOnsa [50 лет истории Северной Кореи]. С. 191–192. О смерти Юн Кон-хыма упоминается: Mirok ChosOn minjujuuikonghwaguk: На [Тайная история Корейской Народно-Демократической Республики. Часть 2]. Seouclass="underline" Chung'angilbosa, 1993. С. 76. Информация о Кан Сан-хо и Пак Киль-ёне получена автором от них самих при личной встрече. Автор выражает свою особую благодарность генералу Кан Сан-хо за помощь и поддержку. О репрессиях в отношении Рак Kum-ch'Ol см. Ch'oeSOng Pukhan chOngch'isa.С.166–167. О судьбе Han SOlyaсм.:MyersBryan. Han SOl-ya„
459
Запись беседы И. Ф. Курдюкова (зав. Дальневосточным отделом МИД СССР) с Ли Сан Чо (посол КНДР в СССР). 16 июня 1956 г. АВП РФ. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 4, папка 68.