Август 1998
(Отрывок из романа Л. Подервянского «Единая и Неделимая»)
[...]
Глава 5.
Из окна малой залы был виден стеклянный купол Верховной Рады и бодро развевающийся червоно-блакитный прапор над ним. Такой же красно-голубой флаг, только размером поменьше, украшал восточную стену залы.
Президент недовольно покосился на премьера.
— Товарищ Ющенко, это что такое? — он слегка повёл бровью. — Где союзное знамя?
Ющенко скривился.
— Вы прекрасно знаете, товарищ Кучма, — раздражённо заметил он, — тут иногда бывают люди из Москвы. Не хватало ещё и красного флага. Они и так нас подозревают.
— В чём же это они нас подозревают? — Кучма развернулся к Ющенко всем телом. Его простое, открытое лицо потемнело от гнева. Ющенко невольно отступил на шаг.
— Так в чём нас подозревают господа москвичи? — уже спокойнее спросил Президент.
Премьер пожал плечами.
— Как обычно. В империализме. В великодержавных замашках. В…
— Они каждый день пишут об этом в своих газетах, — Президент, казалось, успокоился, но Ющенко понимал, что это ненадолго. — Каждый день они пишут о том, что Украинская Русь спит и видит, как бы посягнуть на независимость Российской Федерации… И на её природные богатства, — с горечью закончил он. — Они будут трубить об этом на всех перекрёстках, что бы мы не делали…
— В любом случае, нам не нужны лишние конфликты, тем более сейчас, — вежливо, но твёрдо заметил Ющенко. — Что нам важнее — дешёвые жесты, или перспектива воссоединения?
— С кем мы собираемся воссоединяться? С братским великорусским народом, или с бандой Ельцина? — Президент опять завёлся. — Так вот, с бандой Ельцина мы воссоединяться не будем. Законное место этих людей — на нарах. А не в Кремле.
— По нашим данным, именно так думают девяносто пять процентов россиян, — подал голос товарищ Рабинович.
Старый разведчик стоял, облокотившись о стену, и раскуривал самокрутку. Рабинович курил табак, который сам выращивал на маленьком огородике, у себя на даче. Покупной табак он не жаловал.
— Только нам с того никакого толку. Потому что шестьдесят два процента тех же самых россиян, что считают Ельцина вором и подонком, категорически за независимость России… И не хотят видеть у себя в Москве никаких киевских интеграстов. Им там здорово промыли мозги, — помолчав, добавил он.
Скрипнула дверь, и в залу вбежал товарищ Пинчук, держа под мышкой кожаную папку с какими-то бумагами.
— Здравствуйте, товарищи, — небрежно поздоровался он, и лихо уселся на подоконник. — Опять разговорчики на любимую тему? Что ещё вытворили кляти москали?
— Вот, не дают товарищу Ющенко повесить красный флаг, — невесело пошутил Президент. — По этому поводу товарищ Ющенко собирается подавать жалобу в Совет Европы.
Пинчук хохотнул. Остальные тоже заулыбались.
— …где уже неделю как дебатируется крымский вопрос, — напомнил товарищ Рабинович.
Смех тут же оборвался.
— Как там наши? — Пинчук подался вперёд.
— Вроде пока держатся, — ответил Ющенко. — Правда, всё дело идёт к тому, что нас опять лишат права голоса. Особенно прибалты стараются.
— Может, всё-таки уйдём из этой лавочки? — с надеждой в голосе спросил Рабинович. — Лично мне, как бизнесмену, и как еврею, банально жаль тех денег, которые мы платим этим евробюрократам. За то, что они нас учат жить…
— Кого учат, а кого и жучат, - вздохнул Президент.
— Кому таторы, а кому — ляторы, — добавил Рабинович. — Так мы и дальше будем терпеть эту гидоту?
— Да, вы уже знаете про последний скандал в ихней Думе? — Пинчук ухватил какую-то бумажку в папке, та потянула за собой ещё несколько листочков, которые закружились в воздухе. Пинчук спрыгнул в подоконника и бросился их ловить, одновременно продолжая:
— …это анекдот… ф-фух… вы представьте себе… ага, так… им теперь не нравятся наши деньги. Товарищ Рабинович, могут ли кому-то не нравиться деньги?
— Это, наверное, относится к числу тайн великорусской души… — Рабинович, кряхтя, наклонился за упавшей к его ногам бумажкой.
— Так вот, — Пинчук близоруко прищурился, перебирая свои листочки, — они, значит, заметили, что на десятирублёвке у нас изображён Хрущёв…
— …который подарил Украине исконно российский Крым, — прогудел из угла удобно устроившийся в глубоком кресле товарищ Медведчук. Он был допущен на тайные заседания совсем недавно, но уже успел обзавестись роскошным троном на львиных лапах. В отличие от сухонького и быстрого Пинчука, совершенно равнодушного к комфорту, Медведчук любил во всём основательность. Это, впрочем, не мешало ему в случае надобности не спать по пять суток, мотаясь по всей стране на своей легендарной красной «Волге», которую он всегда водил только сам, вне зависимости от времени суток, усталости, и количества выпитой горилки. Президент закрывал на это глаза: Медведчук был ценным работником, которому приходилось прощать кое-какие барские замашки. К тому же он был отличным водителем, и ни разу не попал в серьёзную аварию.
— Что у нас в Крыму, кстати? — поинтересовался Президент у Ющенко.
— Как всегда, — отозвался премьер-министр. — Сегодня предотвратили очередной теракт.
— Где? — скрипнул зубами Кучма.
— Железная дорога, — ответил премьер. — Поезд с отдыхающими. Большинство — россияне. Это у них называется «турецкая схема». Понимаете, курды делают один маленький теракт — а Турция теряет миллионы долларов на туристах…
— А что в таком случае потеряем мы? С учётом дотаций краю? — поинтересовался Медведчук.
— С учётом дотаций — ничего, — отозвался Рабинович. — Фактически, мы возим россиян отдыхать у моря почти бесплатно, чтобы не простаивали здравницы… Разумеется, крымские сепаратисты в это не верят. Они думают, что Центр…
— Да ничего они не думают, — парировал премьер. — У них простая логика: чем хуже — тем лучше. Если россияне не будут приезжать в край, исчезнет работа для множества крымчан. В этом, как всегда, обвинят Киев. Ряды сепаратистов пополнятся…
Все замолчали. Президент отвернулся к окну.
— Я люблю великорусский народ, — с усилием произнёс он. — Но я не понимаю, откуда в нём эта тяга к обособлению. К обособлению ценой разрушения. Сначала бандит Ельцин разрушил Советский Союз, навязав нам беловежские соглашения…