Но негодяи похитили единственную дочь бригадного генерала, надеясь, что он отступит. Нетрудно представить, что пережил Тамэитиро Эми, когда принимал решение. И все же он выбрал не дочь. Он, старый кадровый военный, остался верен себе — государство для него было важнее судьбы отдельной личности. Но жертва оказалась напрасной. Он так и не добился правды* Докладную записку, стоившую так дорого, положили под сукно. Дочь была потеряна навсегда...
Что же произошло с Кёко, когда кончился ее ’’домашний арест”?...
— Через неделю после похищения меня освободили, — ответила она.
— Почему ты не вернулась ко мне?
— Зачем...
— Почему?!
— Фудзисаки меня...— выдохнула Кёко и закусила губу.
Исимори почувствовал, что кровь отливает от его лица. Он догадался, что хотела сказать Кёко. ’’Фудзисаки взял ее силой!”
— Я уехала с Фудзисаки. Мне было тогда все равно. Слишком сильна была обида на отца, который пожертвовал мной ради службы. К тебе я тоже не считала себя вправе вернуться. Отныне все за меня решали другие. Деваться мне было некуда. И я уехала с Фудзисаки. Но я не виновата...
— Где вы жили?
— Фудзисаки служил тогда в штабе 9-й дивизии, в Аомори. Спустя год после докладной записки отца Фудзисаки ушел со службы. Он вернулся на родину, в Фукуоку. Я осталась вместе с ним* Что я еще могла сделать?..
— Ты вышла за него замуж?
— Замуж? За Фудзисаки?
— Тогда как прикажешь его называть — любовником?
Кёко слегка скривилась, словно неохотно подтверждая это.
— Фудзисаки угрожал тебе?
— Мы слишком много знали об их секретах — отец и я. Фудзисаки собирался держать меня заложу ницей долгие годы, чтобы отец никогда не выда;Г тайны ’’плана быка”. Он грозился убитъ меня, если отец проговорится.
— Значит, отец знал, что ты жива?
— Наверно, знал...
— Напиши я хоть одну строчку, с тобой было бы кончено... ’’Несчастный” случай. За мной постоянно следили и в Аомори, и в Фукуоке.
— А что ты делала в Фукуоке?
— Держала бар — в Хигаси-Накасу. Вчера вечером я ехала на машине в бар и увидела тебя. Сначала подумала, что обозналась, а потом поехала следом и поняла, что это все-таки ты... Ты вошел в гостиницу, потом сразу вышел и отправился на станцию Хаката.
— Я пошел за билетом на ’’Сакуру”...
— Да, я знаю
— Следила за мной?
— Да, — кивнула Кёко, — я страшно испугалась, когда увидела, что ты купил билет в первый вагон.
Какая злая насмешка судьбы!
— Так ты знала, что Фудзисаки и его дружки поедут в первом вагоне?!
— Я не хотела, чтобы ты оказался на ’’Сакуре”. Поэтому сегодня утром я рассказала о тебе Фудзисаки. Я была просто в отчаянии.
— Так вот почему за мной следили! Они тут же пронюхали и о жене!
— Но ты все же прорвался к экспрессу.
— Потому что на вокзале увидел тебя.
— Я так волновалась за тебя...
— Так уж за меня? — неожиданно вырвалось у Исимори. — Ведь ты заодно с Фудзисаки!
— Можешь считать, как тебе угодно, — обиженно отвернулась Кёко. — Я не могу заставить тебя думать так, как бы мне хотелось. Но поверь, я места себе не находила. Я даже не помню, как очутилась в поезде.
— Значит, ты знала о планах Фудзисаки и его дружков...
— Он, конечно, никогда ничего мне не рассказывал. Но я знала. Хоть и взаперти, но прожила я с Фудзисаки целых пять лет. Все эти годы я презирала его. Сколько раз я хотела убежать и жить одна. Я много раз порывалась сделать это, но не посмела. Я могла повредить и тебе, и отцу...
Голос Кёко звучал глухо, но с неожиданной силой.
— Когда вчера вечером я случайно увидела тебя в Хигаси-Накасу, мне захотелось кончить с этим. Мне стало все равно — что будет с отцом, с тобой, со мной. Я решила поставить точку — любой ценой. Потому что больше так не могла. Вот что я хотела тебе сказать...
— Ты больше никому не рассказывала об этом?
— Только тебе! Только тебя я хотела предупредить. Только о тебе волновалась. Но когда увидала тебя в поезде, не могла вымолвить ни слова. Сама не знаю почему.