Бурая гуща угодила прямо в лицо командиру кавалерийского отряда, изображенному в центре картины.
Удивляясь самому себе, Тосикура, словно впервые, стал разглядывать репродукцию. Лицо открыто лишь у командира. У остальных — за исключением трубача и двух пехотинцев — подняты железные забрала. Эти средневековые рыцари в шлемах и стальных доспехах создавали впечатление жуткого маскарадного действа.
Напряженные, мужественные лица солдат, приготовившихся к сражению при Сан-Романо... Но можно было истолковать картину и иначе — тайный поход вооруженного отряда...
В таком свете Тосикура видел репродукцию впервые. Великолепные краски картины слились в мозгу Тосикуры с картиной ночного экспресса, несущегося в предрассветных сумерках к столице.
Сведения о движении экспресса поступали непрерывно. Тосикура уже знал, что мятежники выставили в каждом вагоне двух ощмид, шбюолав- ших за пассажирами. Солдаты — с нарукавными повязками с изображением бизона. Все вооружены. Перепуганные пассажиры не решаются даже жаловаться или возмущаться. Под дулами винтовок они вынуждены молчать. Также сообщалось, что на станции Киото мятежники высадили с поезда пятнадцать человек — всех, кто мог обременить их: стариков, женщин с грудными младенцами.
Солдаты охраняли и кабину машиниста, и купе проводников. Обычно движение поездов регулируется посредством связи машиниста с начальниками станций, а также с диспетчерами центрального управления железной дороги и местных отделений по замкнутой цепи. Между диспетчерской и поездами связь прямая, по диспетчерскому телефону — без коммутатора.
Машинисту мятежники разрешали сообщать только о движении поезда: ’’Следуем до Токио по расписанию. Двадцатиминутное опоздание постараемся наверстать”. Судя по ответам, машинист говорил по подсказке. На предложение сменить его и проводников машинист ответил, что это невозможно. Видимо, заговорщики запретили замену.
Машинист с помощником без отдыха с самой станции Хаката вели экспресс — теперь уже по оставшемуся маршруту от Фукуоки до Токио.
Двадцатиминутное отставание ’’Сакуры” Тосикуру вполне устраивало. Это собьет с толку прессу. Она потеряет след. Некоторые газеты, прежде всего ’’Майнити симпо”, судя по всему, что-то пронюхали, но редакторам крупных газет премьер-министр Са- баяси рекомендовал воздержаться от публикации подобных сообщений.
Только бы удалось как-нибудь остановить ’’Сакуру”! Тогда можно совсем похоронить это дело.
Премьер-министр Сабаяси больше всего боится, что народ узнает о попытке переворота. Это будет для него чувствительным ударом. Оппозиция получит великолепный повод для новой критики правительства. Это может повлечь за собой отставку кабинета министров, причем как раз накануне парламентских выборов. В памяти народа воскреснет ужас мрачных лет реакции, и, естественно, все симпатии масс окажутся на стороне прогрессивных сил.
Это изменит соотношение сил в парламенте: левые возьмут верх над консерваторами, и правлению Демократической партии придет конец.
Поэтому в случае неблагоприятного исхода Са- баяси и решил уничтожить ’’Сакуру”.
Когда выяснилось, что ’’Сакура” захвачена путчистами, состоялось еще одно срочное заседание кабинета. На нем присутствовали представители УНО, полиции, высшие чины государственных железных дорог.
Тон задавал Сюдзо Сабаяси.
Премьер-министр был в ярости. ”Ни в коем случае не допустить ’’Сакуру” в Токио и взорвать весь состав, если произойдет заминка с арестом мятежников”. Сабаяси настаивал на взрыве.
Даже министры были против, считая это чудовищным, ведь взрыв означал гибель пятисот пассажиров. Однако Сабаяси легко переубедил несогласных, сыграв на чувствительной струнке — на страхе перед возможностью огласки.
Дебаты длились недолго.
Технические детали заняли несколько больше времени. Всех занимало одно: как избавиться от ’’Сакуры” без шума. Наконец было решено: ’’Сакуру” следует отвести с главной магистрали Токай- до[1] на какую-нибудь боковую линию, оцепить и захватить мятежников. Конечно, жертвы среди пассажиров неизбежны, и многочисленные, однако все же гораздо меньше, чем при взрыве всего состава.
Представители ’’сил самообороны”, полиции и государственных дорог занялись разработкой конкретных деталей операции. Контроль над движением ’’Сакуры” взяла на себя Главная служба государственных дорог. Все делалось в строжайшей тайне.
Розыск главных заговорщиков был поручен Тосикуре.