Местонахождение Г одзо Охаты по-прежнему было неизвестно.
Возвратившись в свой офис, Тосикура тут же принялся за работу. Он связался с охранными отрядами ’’сил самообороны” и с Главным полицейским управлением. Показания арестованных подтвердили: Годзо Охата действительно один из руководителей заговора. Однако выяснилась интересная подробность: помимо Охаты, существует еще кто-то — важная персона, поддерживающая заговор. Однако ни один из арестованных не смог назвать его имени. Оно было известно, вероятно, весьма узкому кругу лиц — таким, как Масаси Хигасиками и Акимаса Фудзисаки.
Фудзисаки сейчас на ’’Сакуре”, а вот где находится Хигасиками, установить так и не удалось.
Итак, еще одна таинственная влиятельная фигура, поддерживавшая заговорщиков. К немалой досаде Тосикуры, на этом расследование зашло в тупик.
— Негодяи, бунтовщики! — проворчал Тосикура и опять уставился на картину Уччелло. Лик рыцаря почти очистился от кофейной гущи. Она стекала вниз, и черты лица проступали все отчетливее. Тосикура так и впился глазами в лицо полководца. Оно показалось ему знакомым... Ему почудилось, что он сходит с ума: рыцарь напоминал ему одного крупного политического деятеля, человека, слово которого могло внушить Хигасиками и Фудзисаки веру в успех.
— Неужели он?! — Тосикура вздохнул и задумался, скрестив на груди руки.
Тревожно зазвонил телефон. Тосикура кинулся к аппарату и схватил трубку.
— Годзо Охата мертв.
Звонил начальник охранного департамента Полицейского управления.
— Он скрывался со своей любовницей на тайной квартире в Харадзюку. Там и наступила смерть, как считают, от кровоизлияния в мозг.
— А что с любовницей?
— Ее тоже нашли мертвой в постели — в собственной квартире на десятом этаже ’’Виллы Мотомура” в Итигая. Она приняла цианистый калий. Пока не удалось установить, самоубийство это или насильственная смерть. Никакой записки или завещания не обнаружено.
— Как ее имя?
— Сайко Накатами. Для видимости держала бар на Гиндзе, на самом же деле была шлюхой высшего разряда — переходила от одного политического деятеля к другому.
’’Сайко Накатами...” — Тосикура где-то слышал это имя, но никак не мог припомнить где. По всей видимости, она слишком много знала, и поэтому ее убрали. Но бог с ней, главное сейчас установить, кто же, помимо Охаты, поддерживал заговорщиков. На этот вопрос начальник охранного департамента пока затруднялся ответить.
’’Где тебе...” — пробормотал себе под нос Тосикура и положил трубку. Подошел к окну и посмотрел на лежавший внизу город. Хотя уже близился рассвет, все за окном было словно залито черным лаком. Дождь кончился, но тучи низко висели над крышами домов.
Тосикура попытался нарисовать портрет. Мужчина. Высокого роста, правильные черты липа. Крепкое, как у спортсмена, тело. В пвалпатъ лет он был теннисистом. Страсть к самоутверждению владела им, и вскоре его звезда ярко засверкала на небосводе спортивного мира. В тридцать он бросил спорт и занялся политикой. Чтобы оставаться ’’звездой”, надо побеждать, и снова побеждать, а затем неожиданно уйти в тень, надеть на себя маску таинственности. И он одерживал победу за победой — уже в политике, а потом вдруг, внезапно, подобно оборотню, затаился. Власть — вот что было целью его жизни, но свои амбиции он искусно маскировал высокими фразами и потому казался более честным и справедливым, нежели какой-либо другой политический деятель. Это помогло ему быстро продвинуться в Демократической партии и утвердиться на самой вершине политической власти. Мог ли этот честолюбец возжелать большего — превратить свое кресло в императорский трон? А для достижения цели избрать крайнее средство — военный переворот?! В той политической ситуации, когда каждый день был чреват опасностью коренных перемен в соотношении сил между консерваторами и левыми, он в один миг мог лишиться всего, если бы только не решился на этот рискованный шаг.
’’Бунтовщики, враги порядка! Никому — ни важной персоне, ни простому смертному, — никому не позволю нарушать закон и порядок, — рассвирепел Тосикура. — Даже если он занимает такой пост...” Арестовать, непременно арестовать! В этот момент позади открылась дверь.
Обернувшись, он увидел Маэно, начальника отдела.
— Принято решение относительно ’’Сакуры”, — сообщил он. — Ночью ее по запасному пути отведут к морскому причалу Ои. Там экспресс будет окружен пятью тысячами солдат. Одновременно в Тоёхаси будет составлен другой, подложный экспресс ’’Сакура”. Точно по расписанию он прибудет на токийский вокзал, а захваченная мятежниками ’’Сакура” исчезнет как призрак. На станции Синагава уже идут работы по прокладке пути к причалу Ои. В случае неудачи операции ’’Сакура” будет взорвана.