Фудзисаки не верил. Он принялся задавать вопросы, которые можно было ожидать только от специалиста, железнодорожника, и не раз вгонял начальника в пот. Он допытывался, в каком положении находился стрелочный перевод в тот момент, когда товарный поезд сошел с рельсов, спрашивал о ’’запирающем механизме”, о ’’стрелочном щитке”. Было видно, что Фудзисаки перед решающим выступлением тщательно изучил систему регулирования движения поездов на случай непредвиденных осложнений.
Фудзисаки допрашивал начальника управления, не давая ему увильнуть в сторону. Видимо, опасался, что длительная стоянка ’’Сакуры” — западня.
Вытирая пот с лица, начальник управления как заведенный в который раз повторял, что единственная причина происшествия — неисправность стрелки.
Удовлетворили ли Фудзисаки его объяснения или нет, но в конце концов он отступился и спросил:
— Когда же ’’Сакура” сможет отправиться в путь?
— Мы приложим все силы, но раньше двух часов дня, очевидно, последствия ликвидировать не удастся, — ответил начальник.
— Почему так долго?
— Две аварии подряд... Потребуется время...
— Нельзя ли побыстрее?
— Это невозможно.
— Нам необходимо быстрее, через час.
— Постараемся все сделать, но...
— Не виляйте — сделаете или нет?!
— Постараемся... — уклончиво ответил начальник управления так, как ответил бы любой чиновник. Правительство и Главное управление государственных железных дорог поручили ему задержать ’’Сакуру” на подходе к Нагое — по меньшей мере на шесть часов. Пришлось пойти на крайние меры — подстроить две аварии, чтобы остановить бег ’’Сакуры” к столице.
Это привело Фудзисаки в бешенство:
— Слушайте меня. Даю вам предельный срок — час дня. Если к тому времени ’’Сакура” не тронется с места, мы начнем расстреливать пассажиров по юному. Всю ответственность за расстрелы будет нести администрация государственных железных дорог, подстроившая эти аварии.
И, не дожидаясь ответа, Фудзисаки бросил трубку.
Потом повернулся к машинисту и его помощнику:
— Пока отдыхайте. Никаких разговоров по телефону, на вызовы не отвечать. Тот, кто попытается : тветить, будет расстрелян на месте.
Приказав часовым ни на минуту не покидать кабины машиниста, Фудзисаки торопливо удалился.
13
Управление железной дороги в Нагое.
В диспетчерской — командир дивизии с командирами полков, подчиняющихся штабу Центрального округа. Они пытаются вызвать по телефону Фудзисаки и Хигасиками. Чтобы предложить им сложить оружие. Пусть призыв к капитуляции будет презрительно отвергнут, но это лучше, чем неопределенность. Переговоры должны ослабить их дух.
Однако на все вызовы ’’Сакура” отвечала молчанием.
14
11 часов 33 минуты, Токио.
К главному штабу Восточного округа в Итигая одна за другой подходят отборные части ’’сил самообороны”. Среди них и те пятьсот человек из 35-го пехотного полка Нагои и 10-го артиллерийского полка города Тоекава, которые прибыли в Токио как пассажиры ’’ложной” ’’Сакуры”.
Дождавшись темноты, эти части численностью более трех тысяч человек должны подойти к причалу Ои, куда постараются перевести ’’Сакуру”, и оцепить экспресс.
15
11 часов 51 минута.
Исимори услышал автоматную очередь, взбудоражившую притихший поезд.
Выстрелы доносились из соседнего, пятого вагона. Потом послышались громкие голоса, топот ног.
Исимори хотел пойти туда, но передумал.
Поездное радио предупредило, что все должны оставаться на своих местах. Тот, кто самовольно покинет свое купе, будет расстрелян...
Выстрелы прекратились. Сразу же оборвался топот и крики.
В поезде снова воцарилась мертвая тишина. ’’...Неужели опять кого-то застрелили?” — подумал Исимори. Он закурил. Сомнений не было: кто- то из пятого вагона был убит при попытке к бегству.
Куда же он мог бежать? Наверное, просто не выдержали нервы...
Поезд уже пять часов стоит на месте, но никаких разъяснений пассажиры так и не дождались. Запрещено покидать свои места. Неудивительно, если кто- то не вынес нервного напряжения.
Нервничали не только пассажиры, но и сами мятежники.
Голос из репродуктора беспрестанно твердил: — Мы, японцы, с древних времен воспитывались в духе преданности долгу. В духе бусидо...