Эту сенсацию он обменяет на подробные сведения о перевороте. Для этого он и шел на встречу с Масагаки.
Секретарша провела Аригу в приемную. Но он прождал почти два часа, прежде чем Масагаки наконец появился.
Поздоровавшись, Арига тут же без всяких предисловий выложил все, что ему удалось узнать. Тот изменился в лице и словно воды в рот набрал.
Вот уже почти двадцать минут они сидели друг против друга, но вся беседа сводилась в основном к молчанию.
— Решил писать? — спросил наконец Масагаки.
— Собираюсь.
— А доказательства? Фактов маловато...
— А мне и не надо. У меня бульварная газетка, не то что у тебя... И потом слухи частенько бывают весьма близкими к правде.
— Пожалуй...
— Сюдзо Сабаяси, безусловно, способен на такое. Только он любит загребать жар чужими руками, — уверенно сказал Арига.
— Будь поосторожней.
— Понимаю.
— Такое уж сейчас время. Может случиться самое неожиданное. — Масагаки чего-то не договаривал. Однако Арига не заметил этого.
— Мне многое напоминает 61-й год, — сказал он. - Тогда после волнений из-за японо-американского договора безопасности заговорщики дважды пытались совершить переворот.
— Ты имеешь в виду июньскую телеграмму ЮПИ?.. А вторая попытка?
— В декабре было раскрыто ’’дело трех нет”1, — сказал Арига.
Утром, просматривая досье, он натолкнулся на полузабытую крохотную заметку. Путчисты намеревались ворваться в здание парламента, запереть в одной из комнат членов кабинета министров, расстреливая тех, кто оказывает сопротивление, временно отменить конституцию и ввести военное положение. Во главе заговора стояли офицеры старой императорской армии и ультраправые — бывший генерал-майор Токутаро Сакураи, Таку Миками, президент компании ’’Каванами когё” Тоёсаку Каванами и другие участники ’’путча 15 мая”, еще оставшиеся в живых. Заговорщиков арестовали, было обнаружено пятьдесят складов с винтовками, доставленными контрабандой из Южной Кореи, военным обмундированием, противогазами американского производства.
Теперь в заговоре тоже участвуют ультраправые и части ’’сил самообороны”, но на этот раз все гораздо серьезней, поскольку возглавил его крупный политический деятель. Это повышало шансы заговорщиков на успех. Если бы не катастрофа на государственном шоссе номер четыре, Токио уже был бы на грани политической катастрофы. И не только Токио, сейчас лихорадило бы уже весь Японский архипелаг.
— Нынешний переворот окончится тем же, что и ’’дело трех нет”, — заключил Арига.
— Как знать... — Масагаки покачал головой, отходя от окна.
— Ты имеешь в виду ’’Сакуру”?
— Да, ’’Сакуру”. Между прочим, если дело будет совсем плохо, ее отгонят в тупик и взорвут.
— Ты что говоришь?! — Арига даже задохнулся. На ’’Сакуре” Хироаки Исимори!
— Правительство очень боится, что о заговоре станет известно. И оно не остановится ни перед чем, лишь бы сохранить все в тайне.
— Значит, после катастрофы на шоссе номер четыре Сабаяси переметнулся? Теперь он хочет замести следы... Конечно, он постарается уничтожить свидетелей.
— Сабаяси быстро меняет кожу, — неопределенно ответил Масагаки. Лицо Ариги стало медленно наливаться кровью. Теперь-то до него начало доходить, что Масагаки притворялся, будто не знает, что за заговорщиками стоит сам премьер-министр.
”Я просто с ног сбился, бегая по Токио, чтобы добыть эту новость, а Масагаки, оказывается, давно все известно”, — в отчаянии подумал Арига. Никогда еще он не ощущал так остро тщетность своих усилий. Снова заныла рана на ладони.
”А все-таки он не смеет написать об этом ни строчки, — проворчал он. — Правительство, конечно, приняло все меры, чтобы заткнуть рот прессе”.
Эта мысль принесла ему удовлетворение.
”А я напишу! Заполню весь номер статьями о перевороте! Пусть это будет для них как комариный укус, все равно напишу. Газета выходит по средам, но ведь можно выпустить ее и раньше, да еще увеличить количество полос...”