Фудзисаки лишь слегка усмехнулся.
— Как вы могли увлечься такими безумными идеями?
— Женщине этого никогда не понять... — ответил Фудзисаки.
— Я знаю. Ваш отец был казнен как военный преступник. Принял на себя вину старшего командира, весь его позор... По обвинению в жестоком обращении с военнопленными... Поэтому вы возненавидели государство?!
— Прекрати! Что за чушь!
— Ваша мать одна растила вас... Она умерла от истощения. И вы не смогли простить государству того, что оно лишило вас родителей, ввергло в нищету, и свержение существующего строя сделалось целью вашей жизни. — Кёко говорила тихим, монотонным голосом. — Но вы не один такой... Ведь немало людей пострадали от войны.
— Замолчи!
— Главное было в том, что вас не взяли в военную авиацию — из-за плохого зрения. А вы так стремились туда. Это было ударом по самолюбию. Вот почему вы примкнули к заговору.
Голос Кёко звучал совершенно спокойно, даже равнодушно, но именно поэтому для Исимори ее слова были полны убедительной силы.
— Говорят тебе, прекрати! — истерически закричал Фудзисаки.
Уголки губ его дергались, но в остальном он вы° глядел довольно спокойным. В его глазах, устремленных на Кёко, перемешались страсть и равнодушие, безумие и холодный расчет. Это равновесие, казалось, могло нарушиться в любую минуту...
Кёко бросила быстрый взгляд на Исимори. Губы ее зашевелились, как будто она что-то хотела сказать.
Исимори смотрел на нее, пытаясь разобрать слова.
Где-то совсем рядом раздался взрыв. Но глаза Фудзисаки неотрывно смотрели в одну точку, словно он не слышал его.
Исимори замер в изумлении — уж не сошел ли с ума Фудзисаки?
Наконец Фудзисаки, с трудом разжав губы, сказал:
— Будем взрывать...
Его оборвал короткий сухой треск, сверкнула вспышка. Колени Фудзисаки подогнулись, он медленно осел и рухнул на пол.
’’Это выстрелила Кёко!” — понял Исимори, больше он уже ничего не мог сообразить. Он не соображал, что происходит.
Вспышка разорвала тьму. Мелькнули фигуры солдат. Где-то вблизи прогремело несколько сильных взрывов, заискрился ослепительный свет. Исимори стоял как вкопанный. От фейерверка за окнами он совершенно растерялся.
— Ложись! — скомандовал чей-то властный голос. Повинуясь ему, Исимори бросился на пол.
Над головой прогремела очередь.
’’Ручной пулемет!” В поезд ворвалссь солдаты. Чудовищный грохот, парализовавши! его волю, издавали, взрываясь, специальные, ’’гремучие”, гранаты, которые на несколько секунд оглушают человека. Кроме того, каратели, очевидно, сорвали двери в вагон направленным взрывом миниатюрных магнитных мин.
Началась перестрелка. В вагоне запахло порохом. Снова раздался тот же властный голос:
— Пассажирам немехленно покинуть вагоны!
Сразу поднялась паника. Кричали все - кто во что горазд.
За долгие часы мучительного ожидания взаперти тревога, раздражение, недовольство достигли предела. Страсти готовы были вырваться наружу. В поисках спасения пассажиры ринулись в хвостовые вагоны. В этот момент открылись наружные двери. Люди лавиной хлынули из поезда. Этот вихревой поток захватил и Исимори.
В отчаянии он пытался вырваться из него, разыскать Кёко, но толпа затянула его, выбросила наружу и понесла. И он бежал, не видя перед собой ничего, под струями льющегося во тьме дождя, под крики, проклятия и плач. Он бежал, протягивая вперед руки, пытаясь схватиться за что-то, но перед ним была лишь одна пустота. Он был бессилен остановить этот бег, и отчаяние захлестнуло его. Исимори не помнил, как долго он бежал. И, лишь услышав мужской голос: ’’Осторожно! Ложись!” — инстинктивно бросился наземь. И позади раздался грохот, потрясший тьму. Приподнял голову, обернулся и увидел, как взметнулся в небо столб пламени, темноту прорезали бесчисленные яркие полосы.
’’Поезд!” — Разрывы следовали один за другим, они казались ему лишь далеким эхом. Исимори не мог отвести глаз от языков пламени.
Видимо, рвались боеприпасы. Огненные смерчи вскипали в небо, причудливо извиваясь и рассыпаясь искрами. В этом зрелище была какая-то фантастическая, неземная красота.
Затем огненные лепестки начали опадать на землю, но сам экспресс продолжал полыхать и издали казался вышедшей из берегов рекой огня. Это было словно конец света.
Исимори обдало горячим вихрем. Пот стекал со лба, заливая глаза. Но он, не моргая, продолжал смотреть на огненную ленту. Ему почудилось, что пламя все разгорается.