Итак, согласно Августину Блаженному, «книги платоников» содержат целостное богословское учение о Сыне Бога Всевышнего и о грядущем Пришествии Его в мир. А не содержат лишь то, что было открыто человечеству уже во время самого этого Пришествия. Подобное и не могло быть в совершенстве понято и духовно испытано, покуда не свершился Подвиг Христа. Святой Августин подчеркивает единокровность духовную христианского учения и «языческой» философской мудрости. Показывает, что перед нами процесс естественного развития. Или, лучше будет сказать, естественного расцвета. Где раньше был нераскрытый бутон – появляется совершенный и прекрасный цветок, но стебель остается все тот же.
«И Ты призвал язычников в наследство Свое, – пишет Августин далее, – и я пришел к Тебе от язычников... И через апостола Своего сказал Ты афинянам, что мы Тобою живем и движемся и существуем – в точности, как говорили и некоторые их же единоплеменники. Оттуда же, во всяком случае, были и те самые книги.»
Итак, философские изыскания Августина убедили его: раскрывшийся цветок христианства имеет эллинский стебель. Евангельское богословие просто дышит идеями платонизма. Добавим к этому: не только лишь общий строй, но ряд конкретных событий, описываемых евангелистами, указывают на такую преемственность.
Читаем Евангелие от Марка, например: «Поставил из них двенадцать, чтобы с Ним были, и чтобы посылать их на проповедь, и чтобы имели власть исцелять от болезней и изгонять бесов. [Поставил] Симона, нарекши ему имя Петр...» (Мр 3:14-16) То есть посвящение в апостолы было ознаменовано присвоением эллинского имени. Что это: случайность – или нечто гораздо большее?
Возможно, что ответ мы находим, возвратившись к Евангелию от Иоанна: «Эллины... подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса. Филипп идет и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу. Иисус же сказал им в ответ: пришел час прославиться Сыну Человеческому.» (Ин 12:20-23) На первый взгляд не понятно, как соотносятся «час прославиться» и желание эллинов. Но многие слова Иисуса становились понятны лишь по прошествии веков или лет. Именно таков этот случай. Слава о Христе, Сыне Божьем, распространилась быстрей всего именно среди эллинов, о чем свидетельствуют Деяния святых апостолов: «пришед в Антиохию говорили к эллинам, благовествуя Иисуса... и великое их число, уверовав, обратилось ко Господу... и христианами впервые стали называться ученики в Антиохии» (Деян 11:20-26).
Блаженный Августин показал, как мы говорили выше, что богословие Евангелия эллинистично по своему духу. Деяния же апостолов позволяют видеть, что раннее христианство было эллинистично и по этническому составу. Но если это все так, должны были сохраниться какие-то исторические свидетельства. Они есть. И наиболее убедительное из них это, вероятно, знаменитый трактат Иринея Лионского (II в.) «Против ересей». О христианах он сообщает следующее. «Имеют частью нарисованные, частью другим образом изготовленные изображения... Христа... и украшают их венцами и выставляют вместе с изображениями светских философов, именно с изображениями Пифагора, Платона, Аристотеля и других, и оказывают им знаки почтения».
Такой обычай вызывает нарекания Иринея. Не удивительно! Ибо не наравне с философами следует воздавать славу Тому, Который суть сама Истина. Епископ Лиона исполняет пастырский долг, предостерегая от крайностей, до которых могло бы довести безоглядное следование учению Карпократа. Но далеко не во всем согласиться можно и с Иринеем. Однако сейчас нас интересует само свидетельство.
Крестившиеся первых веков располагали образы Христа не рядом с изображениями, например, Моисея или же Авраама, Исаака, Иакова. Нет, ранние христиане видели нашего Господа в окружении таких мужей, как великий Пифагор, прозванный Апполоном Гиперборейским, Платон, который учил об эйдосах (образах) и об Атлантиде, а также и других светил эллинской – «языческой» – мудрости.
Но дальше возникает следующий вопрос. Если эллинизм столь близок учению Христа по своему духу, то почему не избрал Иисус апостолов из числа философов эллинских?
Кто были Его апостолы? Не иудеи, конечно, и это вполне понятно. Ибо, говорит Павел, «оправдывающие себя Законом остались без Христа, отпали от Благодати» (Гал 5:4); «когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их» (2 Кор 3:15). Единственный иудей из двенадцати – Иуда Искариот – предал Учителя своего. Но остальные одиннадцать были из иного народа – из галилеян (Деян 2:7) (Деян 1:11). О галилеянах иудеи говорили: «этот народ невежда в Законе, проклят он» (Ин 7:49). Все верные ученики Христа были из «Галилеи языческой» (Ис 9:1). Но почему же это были не, например, философы из Афин, то есть наиболее маститые хранители «языческой» – эллинской – премудрости?
Возможно, что на этот вопрос отвечает иное речение апостола Павла: «потому, что немудрое Божие премудрее человеков... Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых... для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом. От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога» (1 Кор 1:25-30).
Что разумеется под этими словами апостола? Вернемся для наглядности к той метафоре, которая приводилась выше: цветок и стебель. Эллинистическая философия – стебель, на коем распустился дивный цвет христианства. Но стебель – это лишь проводник. Он то, что обеспечивает сопряжение с корнями, а вот они и представляют собой, воистину, глубокий и сокровенный питательный источник.
То есть, метафора развертывается далее: существовало некое источное пра-учение, которое было, некогда, единым для всего человечества. И вот, на побережьях Средиземного моря из него взошел эллинизм. Во образе же платонизма он смог – до некоторой степени – сохранить дух учения-прародителя. Но он же – в значительной мере – его утратил. За многие века развились произвольные толкования, появилась пестрота направлений и возникли разные школы. Явились мэтры. А признанному философу нередко оказывается дороже система умничанья, что сделала его признанным, нежели сама Истина. Такого не разбудить призывом возвратиться к Первоистоку, к его простой чистоте. (Не так ли все и теперь? И новая история знает не мало тому примеров, когда «дилетанты», оказывается, смотрели глубже, нежели академическая наука.) Подчас наилучшее средство возвращения к чистоте Истока есть «чистый лист». И вот, Иисус призывает именно тех «язычников», которые представляют собой «немудрое мира». То есть, рыбаков Галилейских. А не, например, философов из Афин.
Но что, конкретно, представляет собою Первоисток – тот корень, из которого произрастает, в числе других, стебель философии эллинской? Ответ на это есть отдельная тема, и она будет раскрыта в следующей работе.
23.03.2007