— Привет, — отвечает он с короткой, тоскливой улыбкой.
И снова молчание.
Вдалеке вдруг слышатся слабые громовые раскаты. Скоро на их территорию заглянет гроза. Заглянет, и хоть как-нибудь скрасит его существование.
— Ты долго не заходила, — так же тихо произносит Драко, оглядывая девушку с ног до головы.
Гермиона с минуту колеблется, а потом делает шаг вперёд и, утыкаясь носом в его грудь, обнимает его сильную фигуру.
Драко моментально обхватывает её за талию, притягивая сильнее к себе.
Лишь бы она не ушла. Лишь бы не отпустила.
Иную девушку, при иных обстоятельствах, он бы оттолкнул. При удобном случае сразу на постель.
Но только не её. Он не заслуживает её саму, не имеет права на грубость к ней. Он никогда не имел этого права, но всегда пользовался им, когда называл её самыми обидными для неё словами. Она — его сокровище.
Сейчас она может делать с ним всё, что захочет. Плата за всё, что он делал с ней…
Все, но прошу, только не уходи.
Тихая боль стучит по венам. Он слышит стук её сердца.
Каждый момент с ней — счастливый, он не имеет права думать о плохом.
Но плохое само приходит вместе с ней. Она медленно вздыхает и произносит:
— Ты гордишься?
Эти слова произносятся с ангельской чистотой, без злого умысла. И Драко знает это. Но все равно слышит желчь. Слышит горечь.
Она знает…
Всё.
Конец.
Точка.
Нет смысла скрывать, оправдываться, строить из себя дурака.
Драко тяжело сглатывает:
— Нет.
Это не поможет удержать её.
Ничего не удержит её.
Гроза приближалась. Стоя на пороге злополучного дома, соединившись в крепких объятиях, они слышали её приближение.
Сказка кончилась…
— Ясно, — выдыхает она и отодвигается от него. Она смотрит на него с извинением и легкой настороженностью в глазах
За каждым её действием скрывается глубинный смысл, который понять очень легко.
— Ты их убил? — её взгляд меняется. Настороженность полностью искореняет чувство вины. Будто голос внутри неё непрерывно твердит ей: «Он — твой враг».
— Нет, — к горлу подкатывают сдерживаемые слёзы. Безысходность. Он чувствует безысходность, как человек, который узнал о том, что смертельно болен.
Он знал о ком она.
Но ты все равно причастен, потому что ты его СЫН, слышишь? Ты виноват не меньше!
— А кто? — требовательно, но очень тихо, спрашивает Грейнджер, смотря прямо в душу своими угольными глазами, прожигая насквозь каждую клетку организма.
Молчание. Драко опускает взгляд.
Он не будет плакать при ней. Не сейчас.
— Люциус…– короткое слово, за которым скрывалась горькая правда. Он не мог сказать её. Прямо и чётко.
Грейнджер смотрит на него, нахмурившись, глубоко дыша. Он знает, что она, так же как и он, скрывает свои эмоции.
Оба истощены до предела. Оба потеряны в этом огромном мире.
Оба прижались друг к другу, чтобы пригреться. Чтобы найти настоящее тепло хоть в ком-то в это холодное время.
У неё столько друзей, но она все равно одинока. У него весь тёмный мир и столько денег, но он беден.
Но судьба взяла своё.
Гермиона смотрит на него со скрытой болью в глазах. Весь свет пропал. Всё счастье ушло.
Она опускает взгляд, пряча глаза, которые начинают предательски слезиться.
— Ты знала их? — спрашивает он, пытаясь разрушить эту гнетущую тишину.
— Очень хорошо знала. Они были моими друзьями…– отвечает она, снова поднимая глаза, понимая, что прятать их нет смысла. Она пришла сюда сделать кое-что, и сделает это. Наперекор своему счастью. Несмотря на то, что она была счастлива.
Она это разрушит.
— Мне жаль…–он не умел быть нежным. Не умел успокаивать. Не знал, как удержать близкого человека. Не знал. И несмотря на то, что она любила его, что ей было тепло с ним, она ждала чего-то большего. Или чего-то…просто… чего-то.
Он не мог понять.
— Ты ведь знаешь, зачем я здесь. Ты ничего не хочешь сказать? Сделать? — произносит девушка, вновь сжигая его внутренности своим взглядом.
Малфой опускает взгляд. Внутри него больше ничего нет. Она сожгла всё.
Грейнджер выдыхает и медленно берёт его лицо в свои руки, притягивая к себе. Она знает, что ему тяжело. Видит.
Но ни у него, ни у неё нет выбора.
Последний день, последний поцелуй, последний контакт между телами. Для того, чтобы разойтись навсегда в разные миры.
Этот поцелуй не похож ни на один из тех, которые происходили между ними. Он холодный. Он мёртвый.
Небо на две половины разрезает ледяная вспышка огромной молнии. Слышится гром, и Малфой обхватывает её тело руками.
Это тот самый момент, который не должен заканчиваться, потому что вместе с ним закончится всё остальное.
Она разрывает поцелуй первая. Смотрит ему в глаза.
Она не выдаст его.
Он сам себя выдаст.
Гермиона опускает свои руки от его плеч и медленно пятится назад, к выходу.
— Прощай, Драко.
Малфой смотрит на неё, не в силах больше сдержать слёз.
Она уходит. Твоя жизнь уходит.На-все-гда.
Снова вспышка, снова гром.
Он разворачивается, открывает дверь.
И вдруг…
— Гермиона…– Драко окликает её, легко касаясь её плеча. Девушка не поворачивается, но застывает на месте. — Я люблю тебя…
Это то, что она пыталась услышать всё это время.
Она любила его, но отдавая себя каждый раз, она возвращалась домой с ощущением того, что он проглотил это, не заметив.
Она знала, как сильно он привязался к ней.
Но только сейчас она услышала то, что это было не просто увлечение.
Это была любовь.
Совесть проснулась в ней, открывая путь слезам.
Она не должна была плакать. Не должна была заставлять его чувствовать, что ей жаль. Но ей, чёрт возьми, очень сильно жаль.
Она его любит.
Она оборачивается вполоборота, чтобы он не видел её слёз.
— Я не буду скучать…– ответила она. Холодно. Отрешённо.
Это была её самая огромная ложь.
Она видела в нём добро. Видела в нём свет.
Но она не видела перед ним выбора. И смелости в нём она тоже не видела.
Смелость изменить хоть что-нибудь.
И всё равно любила. Несмотря ни на что.
И самая огромная ложь отдалась в душе обоих болью.
Она обрекла их обоих на гибель. На разную.
Он слаб.
И она тоже.
Дверь захлопнулась за ней, оставив его одного в этом огромном доме, одного в этом мире. Она не будет…
Ей плевать.
Но он не в праве её судить. После всего что он сотворил в этом мире…
И смысла во всем остальном он больше не видел.
Он погряз в ней. Он утонул в ней, как в океане, и обрёл способность дышать под водой. А она выкинула его вновь на сушу, но сил адаптироваться более не было. И смысла тоже…
Зачем ему песок, когда он видел глубины океана. Зачем ему ходить по суше всю жизнь, когда все, чем он мог существовать, осталось в воде.
Она шла прочь. Она дала себе слово не оборачиваться и не смотреть на этот дом. Но не получилось.
Грейнджер остановилась и обернулась я смотря в его окно.
В нём меркнула знакомая вспышка ядовито-зелёного цвета. Знакомая тишина после этого.
И незнакомое опустошение. Её чувства истощились. Хоть слёзы всё ещё текли по щекам.
Конец её любви. Конец его жизни.
Конец летнего, маленького счастья…
Ветер унёс последние отблески августовской, редкой грозы. Над городом вновь воцарилось серое, угрюмое, спокойное небо.
«Прости Малфой, но мой мир был дороже» произнесла она, и ушла прочь.