МАРАНОВ. И не только…
САРА(ставя поднос и наливая себе кофе). И все-таки Хелен Парсонс рассказывала мне об одной вашей фотографии. На ней вы и ваша мама в бархатном платье, отделанном мехом горностая, при дворе!
МАРАНОВ. Да… она сделана в Зимнем Дворце в девятнадцатом году, если мне не изменяет память.
САРА(садится). Вот бы как-нибудь посмотреть ваши фотографии.
МАРАНОВ. Посмотрите, посмотрите, дорогая моя, но к сожалению они выцвели.
ЛИББИ. Никакая фотография не сравнится с живым воспоминанием.
МАРАНОВ. Истинная правда, мадам. Только вот и память подводить стала.
ЛИББИ. Так напрягайте ее, напрягайте. А то растеряете остатки.
МАРАНОВ. Я рассчитываю на озарение и силу ассоциаций. Возьмем, к примеру, ваши волосы. Смотрю я на них, а в глазах так и стоит опушка материнского платья из горностая. (Пауза). Да… ваши локоны поднимают целую волну воспоминаний. Куда там фотографиям. (Пауза). Да, наступает в жизни такой момент, когда все вокруг что-нибудь да напоминает.
САРА. О, Боже… я оказалась в компании философов.
МАРАНОВ. Своими воспоминаниями я обязан вашему великолепному банкету.
САРА. Да ну что вы. Разве можно сравнить наш скромный ужин с праздничными застольями у Великого князя.
МАРАНОВ. Дорогая вы моя, я пришел к убеждению, что вкусно любое угощение, и любая компания… Быть у вас для меня — большая честь.
САРА. Нам сам Бог велел упомянуть вас в наших завещаниях, если так пойдет и дальше.
МАРАНОВ. Ну уж вы скажете, мадам, но я очень надеюсь на ваше обещание пригласить меня половить у вас скумбрию в следующий летний сезон.
САРА. Обещаю.
ЛИББИ. Темнеет, да?
МАРАНОВ. Кое-что еще видно, мадам.
ЛИББИ. Дни стали заметно короче.
МАРАНОВ. Это уж точно. Мы накануне осени.
ЛИББИ. Да… в ноябре она и наступит.
САРА. Господин Маранов, расскажите, пожалуйста, немного о жизни в Париже. После того как ваш двор покинул Россию.
МАРАНОВ. Мы ее не «покинули». (Замечает, что САРА чувствует себя неловко). Нет-нет-нет… Я вас нисколечко не упрекаю. Ах, да… Париж… да…
САРА. Потрясающее, наверное, было время!
МАРАНОВ. В определенном смысле да.
ЛИББИ. Господин Маранов, у нас здесь мало что интересного.
МАРАНОВ. Ну что вы, госпожа Стронг, у вас здесь по-настоящему здорово. Нам ведь обещаны и лунный свет и киты.
САРА. Зато в Париже, в кругу царственных особ жизнь искрилась брызгами шампанского.
МАРАНОВ(со смешком). Да, какое-то время наш аристократический кружок блистал в Париже, пока мы не осознали всю хрупкость своего великолепия. (Пауза). Да… были приемы и заговоры, и непременные визиты к вдове Великого князя. Мы лелеяли мечты о возвращении к прошлому. Какое-то время. (Пауза). А были мы мадам, простыми… игрушками, маленькими, но живыми и ярко раскрашенными безделушками. Правда-правда. Одно украшательство. (Пауза). Безделушки… чтоб развлечь себя, других и… забыться.
САРА. Вот уж не думала…
МАРАНОВ. Да мы сами не думали. (Короткая пауза). Все племена, обреченные ходом истории на вымирание, отличаются… утонченной изысканностью манер и вкусов.
ЛИББИ. Но вы, господин Маранов, не из этого племени.
МАРАНОВ. Верно. На ногах стою пока еще крепко.
ЛИББИ. Это точно. (Пауза). Господин Маранов, а где вы жили этим летом?
САРА. У Хильды Партридж, Либби, ты что!
ЛИББИ. Ах да. Запамятовала.
МАРАНОВ. Да. Я гостил у нее… пока она так неожиданно не покинула нас.
ЛИББИ. Бедная Хильда… представляю, какая это потеря для вас.
МАРАНОВ. Невосполнимая потеря для нас всех, мадам.
ЛИББИ. Да. (Пауза). И куда же вы… переехали?
МАРАНОВ(после паузы). Пока никуда, госпожа Стронг. Дочь миссис Партридж разрешила пока остаться. До похорон… И еще один день.
ЛИББИ. Так что осталось три дня.
МАРАНОВ. Да.
САРА. Либби…
ЛИББИ. Вы собираетесь на похороны или у вас… или у вас уже запланированы какие-то дела?