Можно только выразить глубочайшее изумление, как в этих тяжелейших условиях, созданных бездарным высшим командованием, доблестно сражался русский солдат. На поле брани зачастую исправлялись грубейшие ошибки Ставки и командования фронтом, были достигнуты победы, повернувшие в конечном итоге течение всей войны.
Пока в обстановке величайшей неразберихи русские войска подтягивались к исходным рубежам, в стане врага также далеко не все шло гладко. 8-я армия изготовилась к борьбе много раньше русских войск: принято считать, что начальный период войны для Германии был 16-17 дней против 40 дней для России[23]. Полученный выигрыш во времени Притвиц не использовал. «В отношении стратегической разведки в период стратегического сосредоточения и развертывания германских вооруженных сил в Восточной Пруссии дело обстояло весьма примитивно. Фактически до первого крупного пограничного столкновения сторон командование германской армии ничего существенного о развертывании русских корпусов не знало... В общем, вяло и бесцветно прошла боевая разведывательная деятельность 8-й германской армии. Ответственнейший период от момента выгрузки войск до сближения их на границе с противником оказался холостым для командования 8-й германской армии... Таким образом, не зная, как в действительности развертывается противник, Притвиц вынужден был ждать, когда произойдет первое крупное столкновение в пограничной полосе»[24].
Утром 17 августа 1-я русская армия Ренненкампфа на семидесятикилометровом фронте вступила в Восточную Пруссию. Против 61/2 русских пехотных и 51/2 кавалерийских дивизий немцы выставили 81/2 пехотных и одну кавалерийскую дивизии. Русские войска имели 55 батарей, немецкие — 95, в том числе 22 тяжелые. Командир I германского корпуса Франсуа по собственной инициативе в тот же день у Сталюпенена ввязался в бой с русскими войсками. Притвиц приказал ему после установления направления русского наступления, что и выяснил этот бой, немедленно отойти. Франсуа в своих мемуарах, которые успел напечатать уже в 1920 году, чрезвычайно гордился своим ответом Притвицу: «Доложите генералу фон Притвицу, что генерал Франсуа прервет бой, когда разобьет русских»[25]. На деле, если на правом немецком фланге ему удалось нанести чувствительный удар, то левый фланг германских войск был разбит и они бежали, оставив даже орудия. Чтобы замаскировать поражение, он направил Притвицу победоносную реляцию. Командующий 8-й армией на основании ее преисполнился решимости дать бой русским. В книге Такман изложение этого эпизода дается, конечно, по версии Франсуа, о которой немецкий военный исследователь К. Гессе еще в начале 20-х годов заметил: «Она не соответствует действительности»[26]. Гессе, во время описываемых событий взводный в 5-м гренадерском полку корпуса Франсуа, на собственной шкуре испытал «полководческое искусство» своего командира.
В военной историографии деяния Франсуа в те дни получили должную оценку. Он, введя в заблуждение собственные штабы относительно боевых качеств русских войск, создал в них мираж легкой победы. Большой знаток истории первой мировой войны профессор А. М. Зайончковский в своем в ряде отношений классическом труде сухо отмечает: «Обнаружив движение 2 корпусов в направлении Гумбинен — Инстербург, не выявив еще определенно направление IV русского корпуса, германское командование решило обойти северный фланг этой группы, а у суетливого командира I корпуса генерала Франсуа эта мысль развилась даже в желание устроить ей шлиффеновские клещи. Эта предвзятая мысль о русской группировке и идея клещей послужили основным мотивом розыгрыша сражения у Гумбинена»[27].
20 августа немецкие дивизии атаковали гумбиненскую группу русских войск. Немцы имели части общей численностью в 74,4 тысячи человек, на русской стороне было 63,8 тысячи человек. Германские корпуса несколько превосходили русских и в артиллерии. Под впечатлением хвастливых сообщений Франсуа немецкие генералы погнали своих солдат в атаку, не озаботившись провести разведку. Войска шли в бой «густыми цепями, почти колоннами со знаменами и пением, без достаточного применения к местности, там и сям виднелись гарцующие верхом командиры»[28]. Возмездие не замедлило — русские войска продемонстрировали отличную стрелковую выучку.