Мы положили конец такой внешней политике, которая служила утопической цели распространения по миру коммунистических идей, завела нас в тупик «холодной войны», взвалила на народ невыносимое бремя военных расходов, наконец, втягивала в авантюры, вроде афганской. Впервые за многие годы и десятилетия проводится внешняя политика, которая подчинена нашим национальным интересам, «работает» на наши внутренние дела.
И при этом мы обрели небывало высокий международный авторитет, но иного рода — авторитет доверия, авторитет внешней политики, конструктивной, предсказуемой, нравственной и свободной от авантюризма. Освобождение человечества от угрозы ядерного Армагеддона на деле укрепило безопасность нашей собственной страны. Создана прочная база для дальнейшего укрепления внешнеполитических позиций нашего государства. Вспомним знаменитого российского министра иностранных дел прошлого века князя Горчакова. «Россия сосредоточивается», — говорил он, имея в виду возрождение ее авторитета в результате реформ 60—70-х годов.
Советский Союз остается и будет великой державой, без которой не могут решаться мировые дела. При этом мы стали нормальным членом мирового сообщества и вливаемся на равноправной основе в общий поток мировой цивилизации.
Говорят о «распродаже» нашего государства, ссылаясь на разносторонние связи с другими государствами, поток иностранцев, приезжающих в нашу страну, на расширяющуюся, хотя, к сожалению, слишком медленно, деятельность в Советском Союзе иностранного капитала. Но разве патриотизм в том, чтобы изолировать свою страну от мирового прогресса, от научных, технических и культурных достижений? Тогда и Петр Великий, «прорубивший окно в Европу», широко использовавший опыт, знания, технику европейцев, отлучается от патриотизма.
Сегодня в особенности патриотизм состоит в том, чтобы быстрее продвигать нашу страну к достижениям науки, техники, к достижениям мировой цивилизации. И мы поступаем именно так и на этом плацдарме также создаем предпосылки для обновления, возрождения и укрепления нашего великого государства.
В обстановке исчезновения угрозы мировой войны обнажилась абсурдность и гибельность сверхмилитаризации. Отказ продолжать «холодную войну» и гонку вооружений, истощившую ресурсы страны и приведшую ее на грань экономического краха, отразился на армии и всех тех структурах, которые ее обслуживали, на военно-промышленном комплексе.
И те, чьи интересы были задеты, даже если они понимали неизбежность перемен, особенно те, кто решил поэксплуатировать социальные и психологические последствия возвращения войск из чужих стран, сокращения личного состава и вооружений, конверсии оборонной промышленности, открыли еще один фронт против перестройки.
В ход пущена самая отъявленная демагогия: армию бросили на произвол судьбы, подломили главную опору государственности, унизили генералов и маршалов и т.п. Били и бьют по самым болезненным местам, задевая не только материально-бытовую сторону проблемы, но и чувство патриотизма, традиционное для нашего народа почитание воинского долга. А помогают этой разнузданной демагогии, озлобляя военных, вызывая законный гнев в армейской среде и в обществе, те, кто — из корыстных или националистических побуждений — занялся поношением армии, клеветой на нее, кто публично оскорбляет офицеров и солдат, использует власть на местах, чтобы всячески им навредить, ухудшить условия жизни и службы.
И вот когда собираешь вместе все эти выбросы и всплески перестроечного процесса, во многом неизбежного при революционном переходе от одной системы к другой, напрашивается, в частности, и такое размышление.
Для старой России бедой, из-за которой Февральская революция зашла в тупик, а замысел Октябрьской революции провалился, была неграмотность миллионных масс, а значит, и их отлученность от политики. В определении судеб страны они выступали как материальная сила, легко управляемая с помощью довольно примитивных средств.
Бедой Советского Союза оказалось то, что народу дали грамотность для того, чтобы навязать ему искусственную схему развития, возбудить ненависть ко всему, что не похоже на эту схему, изолировать от внешнего мира, от прогресса цивилизации. В результате он стал орудием манипуляций политических авантюристов, для которых смыслом жизни была безраздельная власть» беспрекословное подчинение людей их воле, полный произвол — вопреки нормам морали и правам человека.